Кризис и Левиафан. Поворотные моменты роста американского правительства

Хиггс Роберт

Верования имеют значение. При исследовании человеческой деятельности нет ничего важнее, чем понять, во что верят действующие лица. Для многих ученых это методологическое рассуждение просто трюизм. Однако экономисты и политологи нередко им пренебрегают. В экономической теории основой для теоретизирования о рынках долго служило – и служит до сих пор – предположение об идеально информированных, совершенно рациональных и узко эгоистичных потребителях и производителях. В политическом анализе часто предполагается, что избирателям известны все существенные факты о политиках и политике и что политики точно знают, чего хотят их избиратели, и пытаются дать им желаемое. В действительности, однако, знание всегда и везде ресурс редкий, оно достается недешево и, следовательно, редко бывает в изобилии. Посему неизбежно, что люди действуют в более или менее плотном тумане неведения и неопределенности. Признание этой реальности улучшит понимание социального поведения и институтов [70] .

70

Thomas Sowell, Knowledge and Decisions (New York: Basic Books, 1980).

Чтобы

справиться с неопределенностью социальной среды, люди избирают различные формы убеждений. Некоторые убеждения конкретны, как расписание трамвая (продуктовый магазин на улице Вязов открывается в десять утра), или удостоверены авторитетом науки (воду можно разложить на молекулы кислорода и водорода). Другие расплывчаты, как философское миросозерцание (нужно стремиться к добродетели) или религиозные убеждения (кроткие наследуют землю). Между этими крайностями располагаются области представлений, в которых факты, ценности и благие пожелания сочетаются в самых разных пропорциях. «Мягкие» формы знания – знание здесь всего лишь то, во что верят люди, независимо от того, разделяют ли их представления другие, – направляют поведение людей порой еще в большей степени, чем «твердые». Идеология принадлежит к числу важнейших промежуточных видов мнений или убеждений.

Некоторые ученые, убежденные в том, что идеология является главнейшим из решающих факторов человеческой деятельности, особенно политических действий масс, приложили немало усилий, чтобы разобраться в этом вопросе. Более ста лет философы, историки, социологи и политологи пытались понять природу и значимость идеологии, выявить ее причины и следствия. Позднее ее значимость признали даже неоклассические экономисты, первоначально брезговавшие областью столь сомнительной и не поддающейся количественному выражению [71] . Несмотря на все усилия ученых, связь идеологии и политической экономии остается предметом противоречивым и слабо разработанным.

71

Douglass C. North, Structure and Change in Economic History (New York: Norton, 1981), pp. 45–58; James B. Kau and Paul H. Rubin, Congressmen, Constituents, and Contributors: Determinants of Roll Call Voting in the House of Representatives (Boston: Nijhoff, 1982); Joseph P. Kalt and M. A. Zupan, „Capture and Ideology in the Economic Theory of Politics,“ American Economic Review 74 (June 1984): 279–300; idem, „The Ideological Behavior of Legislators: Rational On-the-Job Consumption or Just a Residual?“ Harvard Institute for Economic Research, Discussion Paper Number 1043, March 1984. Ср.: Sam Peltzman, „Constituent Interest and Congressional Voting,“ Journal of Law and Economics 27 (April 1984): 181–210.

Для понимания роста государственного сектора важно понимание идеологии. Для того, чтобы придать смысл политическому прошлому, недостаточно простодушной аксиомы, что люди от природы эгоистичны и стремятся использовать государство для достижения своих личных целей. Эта аксиома не дает ответа на ключевые вопросы: что люди считают своим «личным интересом» и как они хотели бы использовать инструментарий государственной власти? Ответы на эти вопросы дают людям их идеологии. Таким образом, форму и частоту политических действий, формирующих процесс роста правительства, определяют идеологии – по крайней мере отчасти.

Что такое идеология?

Ученые не достигли согласия по вопросу о том, как следует понимать идеологию. Джованни Сартори написал, что «само слово идеология указывает на черный ящик… Растущей популярности термина соответствует только его растущая непонятность» [72] . Вот лишь несколько примеров новейших определений идеологии:

«Четкая и логически связанная структура ценностей, мнений и установок, оказывающих влияние на социальную политику» [73] .

72

Giovanni Sartori, „Politics, Ideology, and Belief Systems,“ American Political Science Review 63 (June 1969): 398. См. также: Homa Katouzian, Ideology and Method in Economics (New York: New York University Press, 1980), pp. 147–148; Herbert McClosky and John Zaller, The American Ethos: Public Attitudes toward Capitalism and Democracy (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1984), p. 189.

73

A. James Reichley, Conservatives in an Age of Change: The Nixon and Ford Administrations (Washington, D.C.: The Brookings Institution, 1981), p. 3.

«Набор идей, проясняющих природу хорошего общества…

Система координат, с помощью которых общество определяет и применяет ценности» [74] .

«Рациональный механизм, с помощью которого индивиды приходят к согласию с окружающим миром и получают свое «мировоззрение», что упрощает процесс принятия решений.

Идеология… неразрывно связана с моральными и этическими суждениями о справедливости воспринимаемого индивидом мира» [75] .

74

George C. Lodge, The New American Ideology (New York: Knopf, 1976), p. 7.

75

North, Structure and Change, p. 49.

«Совокупность идей и мнений, посредством которых мы воспринимаем

внешний мир и действуем на основании имеющейся у нас информации… Способ, которым мы пытаемся узнать и понять мир, но, кроме того, источник эмоций, объединяющих людей» [76] .

«Необоснованная догма, выполняющая социальные функции… Особый вид Weltanschauung [77] , составная часть социальной психологии» [78] .

76

Roy C. Macridis, Contemporary Political Ideologies: Movements and Regimes (Cambridge, Mass.: Winthrop 1980), p. 4.

77

Мировоззрение (нем.). – Прим. перев.

78

David Joravsky, The Lysenko Affair (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1970), p. 3.

«Сложная совокупность объяснений и обоснований, с помощью которых группа, класс или нация истолковывает мир и оправдывает свою деятельность в этом мире» [79] .

Дотошный и проницательный исследователь идеологии Мартин Зелигер представил «детальное определение», растянувшееся в его трактате более чем на страницу [80] .

Карл Маркс, чьи труды стали сильным стимулом изучения идеологии, клеймил идеологией социальные идеи всех тех, кто не полностью разделял его собственные взгляды. Такое уничижительное («ограничивающее») понимание идеологии, не обязательно связанное с марксизмом, для некоторых ученых остается нормой. Это еще и самое распространенное значение этого термина в бытовом языке. Эта концепция приравнивает идеологическое мышление к «искаженному» мышлению. Она и явно и неявно намекает на фанатизм или скрытые мотивы [81] . Она если не прямо, то скрыто указывает на то, что всем, кому не нужно «оттачивать топор идеологии», открыт путь к неидеологизированному мышлению и даже к «отрицанию идеологии» [82] . Ограничивающая концепция идеологии при всей ее популярности не слишком плодотворна аналитически. Как показал Зелигер, она внутренне противоречива и необоснованно претендует на то, что некто познал или может познать Истинную Реальность [83] . Отвергая ограничивающую концепцию, я воспользуюсь более общим, не уничижительным определением.

79

G. William Domhoff, Who Rules America Now? (Englewood Cliffs, N.J.: Prentice – Hall, 1983), p. 99.

80

M. Seliger, Ideology and Politics (New York: Free Press, 1976), pp. 119–120.

81

Edward Shils, „Ideology. I. The Concept and Function of Ideology,“ International Encyclopedia of the Social Sciences 7 (1968): 66–76.

82

Aileen S. Kraditor, „Introduction“ [to a special issue on Conservatism and History], Continuity 4–5 (1982): 1–9; idem, The Radical Persuasion, 1890–1917: Aspects of the Intellectual History and the Historiography of Three American Radical Organizations (Baton Rouge: Louisiana State University Press, 1981), p. 102. См. также: Robert Higgs, „When Ideological Worlds Collide: Reflections on Kraditor’s ‘Radical Persuasion,’“ Continuity (Fall 1983): 99— 112; Aileen Kraditor, „Robert Higgs on ‘The Radical Persuasion,’“ ibid., pp. 113–123.

83

Seliger, Ideology and Politics; idem, The Marxist Conception of Ideology: A Critical Essay (Cambridge: Cambridge University Press, 1977). См. также: Alvin W. Gouldner, The Dialectic of Ideology and Technology: The Origins, Grammar, and Future of Ideology (New York: Oxford University Press, 1982), pp. 9, 13, 44, 211 and passim.

Под идеологией я буду понимать до известной степени последовательную, довольно обширную систему мнений или представлений о социальных отношениях. Называя ее «до известной степени последовательной», я имею в виду то, что ее составные части связаны между собой, хотя, может, и не настолько, чтобы удовлетворить строгого логика. Говоря о том, что эта система довольно обширна, я имею в виду, что отношу к ней широкий круг социальных категорий и их взаимосвязей. При всей своей обширности эта система представлений построена на небольшом числе центральных ценностей, таких как, например, личная свобода, социальное равенство или национальная гордость.

Идеология выполняет четыре функции: познавательную, эмоциональную, программную и сплачивающую. Она структурирует восприятие человека и предопределяет его понимание социальных явлений, снабжает его особыми символами для выражения того, что он узнает или познает; она говорит ему, хорошо, плохо или нравственно нейтрально то, что он «видит»; она побуждает его действовать в соответствии со своими представлениями или оценками в качестве лояльного члена политической группы, стремящейся к определенным социальным целям. Идеологии психологически важны, потому что без них люди не в состоянии знать, оценивать или реагировать на значительную часть того, что предъявляет им безбрежный мир социальных отношений. Идеология упрощает реальность, слишком огромную и сложную, чтобы ее можно было осмыслить, оценить и взаимодействовать с ней чисто научным, объективным или каким-либо иным беспристрастным образом.