Кризис и Левиафан. Поворотные моменты роста американского правительства
Шрифт:
Нет сомнений, что в прошлом существовали значительные отрицательные внешние эффекты и что вмешательство государства направлялось желанием исправить неудовлетворительную ситуацию. Самые убедительные примеры такого вмешательства – санитарные нормы и правила. Никто не сомневается, что инфекционные болезни порождают внешние издержки. В прошлом они наносили огромный вред, и для улучшения положения разрабатывались и внедрялись государственные санитарные нормы и правила [17] . Примерами борьбы государства с отрицательными внешними эффектами могут служить принятые в последние десятилетия законы о борьбе с загрязнением окружающей среды, а также такие новые органы, как Управление по охране окружающей среды, хотя, с учетом всех издержек и выгод, постановка задач и проведение в жизнь законов о защите окружающей среды ставят много вопросов о действительных намерениях и реальных успехах [18] .
17
Edward Meeker, „The Social Rate of Return on Investment in Public Health, 1880–1910,“ Journal of Economic History 34 (June 1974): 392–431; Robert Higgs, The Transformation of the American Economy, 1865–1914: An Essay in Interpretation (New York: Wiley, 1971), pp. 67–72; idem, „Cycles and Trends of Mortality in 18 Large American Cities, 1871–1900,“ Explorations in Economic History 16 (Oct. 1979): 396–398.
18
Murray L. Weidenbaum, Business, Government, and the Public, 2nd ed. (Englewood Cliffs, N.J.: Prentice-Hall, 1981), pp. 92— 113; Douglas F. Greer, Business, Government, and Society (New York: Macmillan, 1983), pp. 463–489.
Одним
19
Thomas E. Borcherding, „The Sources of Growth of Public Expenditures in the United States, 1902–1970,“ in Budgets and Bureaucrats: The Sources of Government Growth, ed. Thomas E. Borcherding (Durham, N.C.: Duke University Press, 1977), p. 53; Willliam A. Niskanen, „The Growth of Government,“ Cato Policy Report 7 (July/Aug. 1985): 8—10; Edgar K. Browning and Jacquelene M. Browning, Public Finance and the Price System, 2nd ed. (New York: Macmillan, 1983), pp. 93, 98. См. также источники, приводимые выше в прим. 3, особенно «полезные пособия».
Модернизационная гипотеза мало что объясняет, особенно если взять федеральный уровень, который в ХХ в. рос как на дрожжах.
Смежная идея, тоже развивающая сюжеты о неисключаемости или о побочных эффектах, связана с общественными благами. На языке экономической теории «общественное благо» не означает благо, поставляемое государством (либо которое должно поставляться государством). Скорее это благо, которому присуще такое свойство, как несостязательность потребления: когда некто потребляет общественное благо, доступность этого блага для всех остальных не уменьшается. Как только общественное благо произведено, его потребление не сопряжено с предельными издержками, потому что в этом случае появление дополнительных потребителей не требует дополнительно жертвовать ценными альтернативами. Самый известный пример – национальная оборона. Когда укрепляется защита от внешней агрессии, благо повышенной безопасности достается в равной степени всем проживающим на защищаемой территории. Повышение моей защищенности не означает, что снизилась защищенность всех остальных [20] .
20
Национальная оборона часто служит примером, поясняющим концепцию общественного блага, и потому стоит заметить, что «оборонные расходы являются каналом распределения больших объемов частных благ, что нередко затуманивает вопросы относительно обороны как общественного блага… Величина оборонных расходов не связана напрямую с уровнем обороноспособности. Но поскольку оборонные расходы служат источником частных выгод, всегда будет оказываться сильное давление в пользу их повышения» (LeLoup, Budgetary Politics, pp. 253, 255). Милтон и Роза Фридманы отметили, что «железный треугольник» – в данном случае образуемый Пентагоном, его подрядчиками и соответствующими конгрессменами, – «в военной области столь же могуществен, как и в гражданской» (Milton Friedman and Rose Friedman, Tyranny of the Status Quo (New York: Harcourt Brace Jovanovich, 1984), p. 78).
Общественные блага создают проблему: каждый отдельный потребитель заинтересован в том, чтобы уклониться от платы за них, потому что выгода от этих благ принадлежит всем потребителям в равной мере. Каждому хочется «прокатиться зайцем». Частные блага не достаются тому, кто за них не платит, потому что оплатившие могут отказать другим в доступе к купленному ими благу. Однако отказать неплательщикам в пользовании некоторыми из общественных благ оказывается либо невозможно, либо чрезмерно дорого. Когда иностранных врагов от агрессии против США удерживает страх, в стране каждый получает равную защиту, и ситуацию, когда получение блага объединяет всех без исключения, вряд ли можно изменить. Если предоставить производство неисключаемых благ рынку, люди получат мало либо вовсе ничего. Никто не станет платить, так как каждый будет рассчитывать «проехать зайцем», т. е. бесплатно воспользоваться неисключаемым благом, и до его производства дело вообще не дойдет.
Государство в состоянии разрешить патовую ситуацию, создаваемую «проблемой безбилетника». Обложив налогом всех получателей общественного блага или по меньшей мере достаточно многих, оно сможет собрать средства для оплаты этого блага. Но щекотливые вопросы остаются
21
Browning and Browning, Public Finance, pp. 29–34, 42–44, 49–50; Joseph P. Kalt, „Public Goods and the Theory of Government,“ Cato Journal 1 (Fall 1981): 565–584; Russell D. Roberts, „A Taxonomy of Public Provision,“ Public Choice 47 (1985): 267–303. Ср.: E. C. Pasour, Jr., „The Free Rider as a Basis for Government Intervention,“ Journal of Libertarian Studies 5 (Fall 1981): 453–464.
Гипотеза общественных благ утверждает, что в ХХ в. выросла стоимость производства неисключаемых (т. е. достающихся всем и каждому) общественных благ – главным образом, национальной обороны и технологии, связанной с современными вооружениями. Но поскольку обеспечить производство этих благ может только государство, то в соответственной мере выросло и оно. Это достойный аргумент, особенно в применении к федеральному уровню органов государственной власти, который и занимается вопросами национальной обороны. ХХ в.
был свидетелем чрезвычайной международной нестабильности и враждебности. Две мировые войны, множество международных конфликтов меньшего масштаба и холодная война довели спрос на услуги профессиональных военных до высот, неведомых в XIX в. При этом развитие современных военных технологий сделало национальную безопасность чрезвычайно дорогим благом. Начавшаяся после окончания Второй мировой войны гонка вооружений означала, что невозможно раз и навсегда обеспечить безопасность национальной территории, так как каждый раунд «действие – противодействие» предъявляет более высокие требования к эффективному сдерживанию.
Но при всех ее несомненных достоинствах гипотеза общественных благ объясняет рост государства лишь отчасти. Даже на федеральном уровне б'oльшая часть государственных расходов не имеет прямого отношения к задачам национальной обороны. Огромные расходы на пенсии по старости, пособия по безработице, социальное жилье, профессиональное обучение, здравоохранение, школьные завтраки, субсидии фермерам и т. д., и т. п., не говоря о многоглавой гидре регулирования всего на свете, от тканей для детских пижам до фьючерсных контрактов на сырьевые товары, не имеют никакого отношения к задачам национальной обороны или другим общественным благам.
В США создано не просто обширное (large) правительство, а государство благосостояния. Для объяснения этого аспекта роста Большого Правительства можно использовать разновидность модернизационной гипотезы. Экономический рост и сопутствующие социально-экономические преобразования различными, зачастую косвенными путями понизили роль таких частных институтов, как семья, церковь и добровольные объединения, которые прежде были главными поставщиками социальных услуг. Виктор Фукс утверждает, что «плоды рыночной системы – наука, технология, урбанизация, изобилие» – подорвали институты, на которые прежде опирался общественный порядок. «С упадком семьи и религии неспособность рыночной системы удовлетворить эти нужды делается очевидной, и в образовавшийся вакуум устремляется государство». Большое Правительство превращается в «заместителя семьи или церкви, которые прежде помогали людям в периоды экономических или социальных бедствий» [22] . Спору нет, государственные социальные услуги сильно потеснили частные институты. Но Фукс не отвечает на вопрос, как именно это произошло. Хотелось бы знать, кто при этом выигрывает и кто платит, сколько и каким образом.
22
Victor R. Fuchs, „The Economics of Health in a Post-Industrial Society,“ Public Interest (Summer 1979): 19, 13. Интересный подход к вопросу см.: Robert Nisbet, Twilight of Authority (New York: Oxford University Press, 1975), esp. pp. 230–287.
Подобно Фуксу и многим другим, Вильгельм Рёпке рассматривал современное государство благосостояния как «несомненный ответ на распад общинных связей в течение последнего столетия». Но при этом он признавал, что «сегодняшнее государство благосостояния не просто улучшенный вариант прежних институтов социального страхования и общественного попечительства». Оно превратилось в «инструмент социальной революции», в результате которой «отнимать стало по меньшей мере столь же важно, как и отдавать», так что эта социальная революция «вырождается в абсурдную двустороннюю перекачку денег, когда государство обирает почти всех и платит почти всем, так что в итоге никто не знает, выиграл он в этой игре или проиграл» [23] . Государство благосостояния стало, если не было изначально, государством перераспределения. Государственные меры помощи самым обездоленным слились в мощный поток политики неограниченного перераспределения доходов и богатства между буквально всеми группами, как бедными, так и богатыми.
23
Wilhelm R"opke, A Humane Economy: The Social Framework of the Free Market, trans. Elizabeth Henderson (Chicago: Henry Regnery, 1971), pp. 156, 164–165. См. также: Mancur Olson, The Rise and Decline of Nations: Economic Growth, Stagfaltion, and Social Rigidities (New Haven, Conn.: Yale University Press, 1982), p. 174. [См.: Олсон М. Возвышение и упадок народов. Экономический рост, стагфляция, социальный склероз. Новосибирск: ЭКОР, 1998.]