Крот в аквариуме

Чиков Владимир

В тот день, 7 июня, Джон Мори встретил Топхэта, как никогда ранее, приветливо и провел его сразу к сервированному столу.

— Это будет наш прощальный вечер, — успокаивающе произнес американец. — Присаживайтесь, пожалуйста. Я полагаю, что пить мы будем только виски?

Подобие улыбки появилось и на лице Топхэта.

— Я бы предпочел ничего не пить, — ответил он, положив на край стола свою кожаную папку. — Вы же знаете, что я не пью и не курю.

— Но, как говорят у вас, в России, должны же мы выпить на посошок, на дорожку?

У Джона было хорошее настроение, и оно невольно передалось Полякову, который решил осчастливить в этот день своего визави не только выдачей нелегала Мэйси, но и выкраденной

из резидентуры совершенно секретной документацией [29] .

— Что ж, придется выпить, — поморщился Топхэт. — Но прежде чем это сделать, хотел бы в последний раз спросить вас, мистер Мори, о доверии ко мне с американской стороны. Так скажите напоследок, вы все еще сомневаетесь во мне?

29

Это был секретный документ под названием «ГРУ. Введение к организации и проведению оперативной работы», впоследствии он вошел отдельным разделом в учебное пособие ФБР для подготовки и работы американских контрразведчиков.

— Нет! — твердо ответил Джон. — Сомнения были у моего руководства, в том числе и у директора ФБР мистера Гувера. Эти сомнения возникали у них после каждой нашей встречи только из-за того, что сведения, которые вы передавали мне, а я — им, казались невероятными. Они не могли поверить, чтобы один человек мог располагать таким большим объемом сногсшибательной секретной информации. И поэтому они так долго не доверяли вам.

Удивленный откровенным признанием фэбээровца, Поляков долго и задумчиво вглядывался в прозрачную жидкость в рюмке, как будто надеялся что-то там увидеть. Пригубив рюмку, он от всего сердца продекламировал:

— Хотите верьте, хотите нет, но я получил большое удовлетворение от красивой жизни в Америке и от контактов лично с вами. И если нам удастся отвести мир от угрозы коммунизма и возникновения ядерной войны, то это будет означать, что наши усилия были не напрасными. Войны пока нет, и слава богу, а с коммунизмом мы еще поборемся. Разумеется, совместными усилиями…

— Вот и давайте за это выпьем! Итак, за нашу совместную борьбу! — воскликнул Джон. — За наши с вами успехи, мистер Поляков!

— И чтобы о них, наших успехах, никогда не узнала советская контрразведка! — добавил Топхэт.

Они чокнулись и, сделав глоток, продолжили беседу о необходимости борьбы с коммунистической идеологией. Вспомнив о том, что надо еще успеть на организованный им прощальный ужин в советской миссии Военно-штабного комитета, Поляков, предупредив об этом своего оператора, взял с края стола свою папку и вытащил из нее фотографии с отснятым текстом. Подавая их Джону, сказал:

— А теперь я плачу вам натурой вот этими документами за те подарки, которые вы преподнесли мне на предыдущей встрече…

— Что это? — удивился фэбээровец.

— Это переснятый мною секретный справочник об организации оперативной работы военной разведки за границей. В нем дается полное представление о разведывательной деятельности ГРУ.

— Вот это да! — не удержавшись, воскликнул Джон Мори.

— Кроме того, в справочнике есть все данные о Военно-дипломатической академии и о порядке подбора кандидатов на учебу в ней…

— Так это же стоит гораздо больших денег, чем врученные вам подарки на прошлой встрече!

— Но это еще не все… Записывайте… Или запоминайте…

Джон Мори, потирая руки, буквально расцвел от счастья.

— Чтобы доказать, что буду и впредь полезен Америке, сдаю вам последних двух разведчиков-нелегалов, выдачу которых я придержал до сегодняшней заключительной явки. Это самые перспективные нелегалы. В интересах собственной безопасности не буду называть их установочные

данные, ограничусь лишь сообщением о местах постановки сигналов и о закладке тайников для них. Вам надо лишь организовать постоянное наблюдение за местами постановки меток и ждать дня и часа выполнения тайниковых операций. На первую из них должна выйти симпатичная женщина лет пятидесяти пяти. Последующее наружное наблюдение позволит вам установить не только ее, но и нашего разведчика из резидентуры, который явится снимать поставленный сигнал о закладке или изъятии тайника. Считаю, что этого будет вполне достаточно для разоблачения и ареста наших двух самых ценных нелегалов.

— А вы не могли бы назвать хотя бы приблизительную дату предстоящей тайниковой операции? — спросил Джон и замер в ожидании ответа.

— А вот этого я не знаю. Ведите негласное наблюдение за местом закладки тайника и за местом постановки сигнала русской буквой «К», засекайте и устанавливайте эту женщину, но арестовывать ее вы должны, как я говорил вам раньше, только после моего отъезда [30] из США. Где-нибудь через месяц, а лучше всего через два или три.

30

Таков был в те годы у Д.Ф. Полякова принцип самосохранения: «Вы ведите наружное наблюдение за выданными мною агентами и их операторами, но арестовывать их вы должны только после моего отъезда из США».

Подумав, Топхэт назвал ее оперативный псевдоним — Мэйси [31] , затем стал рассказывать все, что знал о ней, и даже похвастался, что отвечал за ее подготовку и вывод за кордон.

Мэйси была светлой личностью, вызывающей восхищение. Она родилась в Минске. Училась в школе, потом в музыкальном техникуме на отделении вокала и фортепиано. Педагоги предрекали ей учебу в Ленинградской консерватории и сцену в оперном театре. Но после замужества ей пришлось оставить все это и переехать к мужу в военный городок, где она поступила на Высшие курсы иностранных языков при Ленинградском отделении Академии наук СССР. Когда же заполыхала Гражданская война в Испании, она попросилась в военкомате, как человек, владеющий испанским языком, направить ее добровольцем на борьбу с фашизмом. Ее просьбу удовлетворили. Потом она вернулась в Россию. Годы Великой Отечественной войны — 900 блокадных дней и ночей — она провела в Ленинграде, работала медсестрой в местном госпитале.

31

Разведчик-нелегал капитан Мария Дмитриевна Доброва.

После войны ей, как знатоку английского, испанского и французского языков, предложили работу в Латинской Америке — референтом консульского отдела посольства СССР в Колумбии. После разрыва дипломатических отношений с Колумбией вернулась в Ленинград. Стала работать старшим преподавателем иностранных языков в институте, одновременно училась в аспирантуре, по ее окончании защитила диссертацию и получила степень кандидата филологических наук. И тут судьба снова сделала в ее жизни новый поворот — Мэйси пригласили в Главное разведывательное управление Генерального штаба Вооруженных Сил СССР. После соответствующей подготовки была выведена на нелегальную работу в США. Там она стала американкой Глен Морреро Подцесски, по легенде — косметолог высшей категории. В Нью-Йорке легализовалась под видом хозяйки косметического салона, который вскоре приобрел популярность и знатную клиентуру. Из ее числа она стала вербовать жен высокопоставленных чиновников из верхушки политических, военных и деловых кругов.