Кровь дракона
Шрифт:
Пролог. Эхо прошлого
Вечное пламя в древнем храме никогда не угасало.
Высоко в горах, где редкие облака цеплялись за заснеженные пики, а воздух был настолько разрежен, что каждый вдох давался с трудом, величественное здание из белого камня хранило тысячелетнюю тайну. Полуразрушенный купол открывал взору звёздное небо, и отблески священного огня плясали на древних фресках, изображавших всадников верхом на драконах. Время не пощадило росписи — многие сцены великих битв и священных ритуалов поблекли, покрылись трещинами, но даже сейчас от них веяло
В эту ночь храм, обычно погружённый в торжественное безмолвие, наполнился едва уловимыми звуками. Между древними колоннами, на которых мерцали высеченные руны, медленно двигалась одинокая фигура. Высокий человек в простой одежде странника казался здесь чужеродным элементом, но в то же время каждое его движение было исполнено какой-то древней грации. Его шаги не производили ни малейшего шума, словно он был призраком, явившимся из далёкого прошлого.
Остановившись у центрального алтаря, где в чаше из драконьего камня пульсировало синее пламя, странник откинул капюшон. Золотистые глаза, казавшиеся почти человеческими, отражали древний огонь. Когда он поднял руку над пламенем, кожа на мгновение словно покрылась мельчайшей золотой чешуёй, мерцающей в священном свете.
"Время пришло", — прошептал он, и его голос эхом разнёсся по залу, отражаясь от стен и создавая странную, почти музыкальную вибрацию. — "Наследник наконец проявил себя. Печать мудрости признала его достойным".
Пламя в чаше отреагировало на его слова, взметнувшись выше и меняя цвет с синего на насыщенный золотой. По стенам храма пробежали огненные линии, заставляя древние руны светиться. Воздух наполнился силой, от которой длинные волосы незнакомца поднялись, словно от статического электричества. В этот момент его облик начал неуловимо меняться — черты лица стали острее, зрачки в золотых глазах превратились в вертикальные щели.
Медленным, почти ритуальным движением он достал из складок одежды кристалл памяти — древний артефакт размером с кулак, внутри которого клубился перламутровый туман. Это был один из немногих сохранившихся кристаллов, хранящих воспоминания о последней великой войне драконов. Когда странник поднёс его к пламени, туман внутри начал принимать отчётливые очертания.
В глубине кристалла развернулась грандиозная картина битвы: величественные драконы кружили в небе, их чешуя сверкала в лучах солнца всеми оттенками золота и рубина. На их спинах восседали всадники в доспехах, украшенных рунами силы. Они творили невероятные заклинания, сплетая стихии в смертоносные узоры. А внизу, подобно живому приливу, надвигалась тьма, поглощающая всё на своём пути.
"Мы допустили роковую ошибку тогда", — проговорил незнакомец, вглядываясь в картины прошлого. Его голос стал глубже, в нём появились рычащие нотки. — "Думали, что сможем запечатать зло навечно. Что наших печатей хватит, чтобы сдержать Морока. Но мы недооценили его способность к возрождению. Печати слабеют, и он возвращается".
Кристалл потемнел, показывая новые образы: молодой воин, окружённый синим сиянием первого дара; рыжеволосая девушка-маг, готовая следовать за ним хоть на край света; и тени, сгущающиеся на границах земель, где древние печати начинали терять силу.
Странник поднял голову к звёздному
"Пора", — прорычал он, и теперь его голос был подобен раскатам грома. — "Пора пробудить древнюю кровь. Пора напомнить миру о истинной силе драконьих всадников. Слишком долго мы спали, позволяя людям забыть о нас. Слишком долго позволяли тьме набирать силу".
В этот момент по всей Велерии начали происходить странные события. Глубоко под землёй древние драконьи маяки, тысячелетиями хранившие молчание, начали пробуждаться один за другим. В горах загорались забытые сигнальные костры, в пещерах оживали кристаллы, впитавшие силу древних драконов, а в заброшенных храмах древние печати начинали светиться, откликаясь на зов пробуждающейся силы.
Существо, уже почти полностью утратившее человеческий облик, прикоснулось к алтарю. По белому камню побежали трещины, наполненные золотым светом. Они складывались в сложный узор — карту, показывающую расположение спящих драконов.
"Я ждал этого момента тысячу лет, юный Вереск", — проговорил он, и пламя в чаше взметнулось, отражаясь в его золотых глазах с вертикальными зрачками. — "Теперь докажи, что достоин называться наследником Веларда. Докажи, что в твоих жилах течёт истинная кровь драконьих всадников".
Воздух вокруг него начал дрожать от концентрации силы. Древние руны на стенах засветились ещё ярче, откликаясь на пробуждение столь могущественного существа. По полу храма побежали трещины, из которых поднимался золотистый туман.
"Первый дар пробудил твою кровь", — продолжил он, поднимая руки к звёздному небу. — "Но это только начало. Тебе предстоит пройти путь, который не проходил никто из смертных уже тысячу лет. Ты должен собрать все семь даров, разбудить спящих драконов и восстановить древний союз. Только тогда у мира появится шанс против надвигающейся тьмы".
С каждым его словом трансформация становилась всё более явной. Теперь это был уже не человек, но ещё не дракон — существо, застывшее между двумя формами. Его тень на стене храма приняла очертания огромного крылатого создания, и казалось, что сами стены дрожат от сдерживаемой мощи.
"Время пророчеств закончилось", — прогремел его голос, наполняя храм силой, от которой древние камни начали светиться. — "Начинается время действий. И я, Огневержец, последний из великих драконов-хранителей, клянусь своим пламенем, что встану рядом с тобой в грядущей битве, если ты докажешь свою ценность".
С этими словами он шагнул в пламя алтаря. На мгновение его фигура словно вспыхнула изнутри, являя истинную форму — огромного золотого дракона с рубиновыми глазами. А затем он исчез, оставив после себя лишь горстку золотых искр, медленно опускающихся на древние камни.
В наступившей тишине эхо его слов ещё долго звучало под сводами храма. Руны на стенах продолжали тускло светиться, а карта на алтаре мерцала, указывая путь к спящим драконам. В глубине гор что-то древнее и могущественное начинало пробуждаться от тысячелетнего сна, и сама земля, казалось, дрожала в предвкушении грядущих событий.