Кровь драконов

Хобб Робин

– Если ваш дракон приземлится, вы обязаны выполнять его приказы. Он может сказать, чтобы вы вошли в здание и выгнали врагов, затаившихся внутри. Если он ранен и не способен взлететь, то ваша задача защищать его – пусть – даже ценой собственной жизни. Или он может решить ос-тавить вас на земле, чтобы сражаться без обузы. Это решать ему.

Он бросил печень Нортелю, и тот ловко ее поймал.

– А здесь кто-нибудь любит оленью печенку? – задал Нортель риторический вопрос, заслужив хмурый взгляд Рапскаля.

Кинжал покрытого алой чешуей Старшего умело расчленял

заднюю часть оленьей туши.

– Яд сносит ветром. Вы не забыли? Ваши одеяния защитят вас, если это просто туман, но вам все равно надо постараться побыстрее переодеться и выбросить испорченные вещи. Кроме того, всегда будьте начеку, а если заметите туман, то прикрывайте тканью лица и кисти рук.

Рапскаль обвел хранителей суровым взглядом. Он уже отделил заднюю ногу от туши и отрезал голяшку.

– Если на вас попадут брызги, то вас ничто не спасет. – На его лице появилось мудрое и страшно усталое выражение, которое невероятно его состарило. – Если яда много и он летит на вас, то выдохните, а потом глубоко его вдохните. Втяните его в себя – и вы умрете быстро. Вы даже закричать не успеете.

– Милосердный Са! – воскликнул Рэйн в ужасе.

У Нортеля округлились глаза. Кейз побледнел так сильно, что оранжевые чешуйки у него на лбу стали похожи на случайно прилипшие цветочные лепестки.

– А такое бывает? – очень тихо поинтересовалась Сильве ровным голосом.

– Иногда, – ответил Рапскаль. – Я был свидетелем этого зрелища.

Его взгляд стал отрешенным. Он начал нарезать мясо на куски. Кейз подбежал с охапкой вертелов, которые он изго-товил, срезав ветки с ближайшего куста. Не говоря ни слова, он раздал их хранителям, которые принялись непринужденно делить мясо. Рэйн тоже взял себе порцию и направился к – костру.

Сначала разговор шел о вещах обыденных. У кого соль? Кто-нибудь будет печенку? Прикидывали, чем могут заниматься сейчас те, кто коротает время в Кельсингре. Рэйн признался, что тоскует без Малты, и выразил надежду, что Фрон в его отсутствие не слишком сильно вырастет. Кейз подшучивал над Сильве, расставшейся с Харрикином. Та покраснела, но охотно признала, что скучает по нему. Седрик молча уставился в огонь.

Рапскаль казался задумчивым.

– Амаринда, – произнес он наконец и печально улыб-нулся.

Джерд пристроилась рядом с ним, подобрав ноги под себя, и вздохнула:

– Ты многое повидал, да, Теллатор?

Он повернулся к ней.

– Я пережил немало, – ответил он. – А многое я узнал от тех предков из камня, которых себе избрал. Если решил стать воином, то выбираешь рассказы о воинах, записанные в камне, чтобы использовать их опыт. И потому я Теллатор, но при этом я храню в себе прошлое людей, которых Теллатор когда-то сделал частью себя.

Джерд медленно кивала. Она устремила на него взгляд, от которого Рэйну стало неспокойно. Сильве неожиданно спросила:

– А Амаринда? Она тоже подбирала себе предков из – камней?

Рапскаль покосился на Сильве. Он словно проверял ее реакцию. Что-то мелькнуло на его лице, а затем он смущенно произнес:

– Она

выбрала себе нечто другое. Не вся мудрость, как вы теперь знаете, хранится в камне. Амаринда стала мастером Серебра, и училась она у мастеров. Однако кое-что она позаимствовала из камней. Телесные умения так проще при-обретать. Ведь акробатику, жонглирование или навык скульптора легче освоить, если чувствуешь свое тело, выполняя – заученные движения. Конечно, гибкость и мускулатуру надо нарабатывать тренировками. Однако их легко приобрести, если помнишь прежний опыт. У человека появляется уверенность, что он может этого добиться. Фехтовать, на-пример.

– А другие телесные умения? – спросила Джерд с многозначительной улыбкой.

Он ухмыльнулся:

– Есть такие вещи, которые мужчине узнавать не надоедает. И женщине тоже.

Джерд вздрогнула. Бросив взгляд на Сильве, она спросила у Распскаля:

– А любая женщина способна стать Амариндой? Если бы я подошла к камням с ее памятью, я бы могла нырнуть в ее дни, проведенные с Теллатором? И в ее ночи?

Он оценивающе на нее посмотрел.

– Могла бы, – признал он.

Он хотел добавить что-то еще, но вдруг резко замолчал и погрузился в размышления. У него между бровей пролегла морщинка – и на мгновение он показался Рэйну трагически юным. Словно он вот-вот рухнет ничком и заплачет, как – дитя.

Сильве заявила:

– Ты бы узнала про Амаринду абсолютно все, но ты не стала бы Тимарой.

Джерд развернулась к Сильве, уперев руки в бока. Она была на целую голову выше Сильве, и Рэйн на секунду оцепенел. Он почти не сомневался, что она собирается ударить разозлившую ее хранительницу. Тихо и ядовито она бросила:

– Я бы не хотела превратиться в Тимару! Да и зачем? Тимара вообще толком не понимает, чего ей надо. Ей просто нравится мучить других. – Она сжала губы, а потом выпалила, обращаясь к Рапскалю: – Она мечтает удержать при себе и тебя, и Татса, и ей нет дела до ваших чувств!

Рапскаль судорожно втянул в себя воздух и чуть хрипло ответил:

– Одно Тимара знает точно – это чего она не хочет. Или кого.

Джерд подалась к нему. Нортель, который провел с ней предыдущую ночь, недовольно сузил глаза. А Джерд негромко произнесла:

– Рапскаль, она не единственная женщина на свете. Выбери другую.

Сильве напряглась, явно пытаясь придумать удачное оскорбление для Джерд.

Зрачки Рапскаля на мгновение расширились. Он словно с чем-то боролся. Внезапно все закончилось – и у него на губах появилась мрачная улыбка.

– Так я и сделаю, – процедил он, посмотрел на Джерд и отвернулся.

Ему не понадобилось добавлять презрительно: «Как и Тимара, я знаю, кого не хочу». Юноша встал и потянулся, и широкие плечи натянули ткань магического одеяния. Теперь уже командир милостиво разговаривал со своими подчиненными, собравшимися у костра.

– Нам надо выспаться. Завтра мы долетим до Калсиды. До города, где есть масса женщин, многие из которых, несомненно, будут рады падению герцога. И будут готовы отблагодарить победителей.