Кровь фюрера
Шрифт:
На отношение Фолькманна к девушке во время разговора повлияла информация, содержащаяся в документах, которая касалась ее отца. Сейчас это уже было историей, далеким прошлым, и Фолькманн пытался избавиться от этих мыслей, но у него ничего не выходило. Во время Второй мировой войны Манфред Кранц был майором Лейбштандарта дивизии СС. Он разыскивался в связи с военными преступлениями, совершенными в двух оккупированных Германией странах. Во время отступления немцев в Южной Франции, в маленькой деревушке под названием Роншан были казнены двадцать человек. Ответственность за это лежала на командире отряда Манфреде
— Я прочитал ваш отчет. Несколько расплывчато, но это меня заинтересовало.
— Ответ на запрос, посланный мною в федеральную полицию, еще не поступил?
— Поступил этим вечером вместе с копией фотографии.
— А что они сообщили о Винтере?
— Окончил Гейдельбергский университет пять лет назад. Специальность — история. В студенческие годы состоял в нескольких праворадикальных организациях, но арестован не был. После окончания университета не работал. Федеральная полиция понятия не имеет, почему его убили. Это произошло в районе, где процветает мелкая торговля наркотиками. Полиция попробовала поработать в этом направлении, но из этого ничего не вышло.
— Винтер был как-то связан с наркотиками?
— Нет, но, учитывая, в каком месте его застрелили, федеральная полиция при расследовании исходила из этой версии.
— Что-то еще?
— Меня заинтересовало оружие, из которого его застрелили. Это пистолет системы вальтер калибра 9 мм, но южноамериканские патроны. Федеральная полиция считает, что из этого же оружия застрелили немецкого предпринимателя по имени Пибер. Это произошло в Ганновере год назад. При этом был ранен английский коллега Пибера по имени Хардроув. Через несколько дней после ранения он умер.
— И что вы думаете по этому поводу, сэр?
— Бог его знает. Это может оказаться чем угодно. Я лично думаю, что вам следует поехать С этой девушкой в Асунсьон. Возможно, тот журналист занимался чем-то, что может нас заинтересовать. Может быть, полученная в результате информация поможет пролить свет на убийства в Ганновере и Берлине.
— Вы считаете это необходимым?
— Учитывая то, что девушка рассказала о грузах… Да, я считаю, что это необходимо. Мы всегда сможем списать расходы на немецкое отделение, если это имеет отношение к их ведомству. И кроме того, Хардроув был, в конце концов, гражданином Великобритании.
— А что мне сказать девушке?
— Что мы проводим расследование. И что нас интересует смерть Винтера. Завтра утром сразу же поговорите с Петерсом насчет билетов. Насколько я понимаю, девушка возражать не будет?
— Думаю, нет.
— Вот и хорошо. Я свяжусь с нашими сотрудниками в Асунсьоне и перешлю им копию вашего отчета с показаниями девушки — естественно, переведенный вариант. Спокойной ночи, Джозеф.
Фолькманн услышал щелчок в телефонной трубке и отключился. Почти раздетый, он сел на кровать, собираясь выключить бра. Он посмотрел во тьму за окном и закурил сигарету, вспоминая встречу с девушкой; он думал о том, что Винтера видели в Парагвае и застрелили в Берлине, думал
По Рейну шли суда, и Фолькманн видел их огни — серебристобелые точки во тьме за окном. Там, во тьме, в Шварцвальде, сгущались тени. Фолькманн подумал о телефонном разговоре с Фергюсоном.
Он положил копию досье на девушку вместе с отчетом на стол. Пункт на последней странице мозолил глаза, но Фергюсон не упомянул о нем в разговоре, Это же было задолго до рождения девушки. Фергюсона это не должно было волновать, в отличие от Фолькманна, и он вздрогнул, вспомнив этот последний пункт в документе.
СЕВЕРО-ВОСТОК ЧАКО, ПАРАГВАЙ. ВОСКРЕСЕНЬЕ, 4 ДЕКАБРЯ
Уже давно сгустились сумерки, а высокий седовласый мужчина все сидел в плетеном кресле на веранде. На нем была свежая белая рубашка с открытым воротом, светлый льняной пиджак и такие же светлые хлопковые брюки без единой морщинки. Снаружи, словно стеной отгораживая деревянную веранду, лил дождь. Яркая полная луна показывалась и тут же исчезала за тяжелыми дождевыми тучами. На веранде горел свет, и вокруг абажура вилась мошкара. Серебристые волосы мужчины блестели в свете лампы, а загорелое красивое лицо казалось вырезанным из дерева.
Слуга принес на серебряном подносе холодный чай с лимоном и льдом. Мальчик-слуга положил в чашку две ложки сахара, а седовласый мужчина посмотрел туда, где начинались джунгли. За потоками дождя виднелась темная масса буйного зеленого леса, толстые стволы бамбука и издающие сильный аромат манговые деревья.
Он неотрывно смотрел сквозь дождь на переплетенные ядовито-зеленые растения в саду, едва различимые за стеной ливня.
Вскоре дождь закончится. Темные тучи над джунглями, не пролившись дождем, скоро разойдутся, утром опять будет сиять солнце, а от кустов и деревьев подниматься пар, и солнце снова заставит испарения собраться в тучи.
«Это природный цикл», — пояснил когда-то ему учитель. Тогда он был еще совсем ребенком и впервые обратил внимание на этот феномен природы. Вспомнив слова учителя, мужчина улыбнулся.
За завесой дождя стало темнее. Он услышал звук шагов по деревянному полу в коридоре, и через минуту увидел Крюгера с сигаретой в руке. На Крюгере был серый свитер, из-под закатанных рукавов виднелся густой волосяной покров на мускулистых руках. Темные волосы надо лбом были зачесаны назад. Крюгер сел в плетеное кресло, стоявшее напротив седовласого мужчины. Тот повернулся к слуге и, улыбнувшись, сказал:
— Эмилио, оставь нас наедине, пожалуйста.
Говорил он тихо и вежливо, и коричневое лицо мальчика расплылось в улыбке.
— Si, сеньор.
Когда мальчик ушел, мужчина поднес чашку со сладким чаем с лимоном ко рту и, глотнув освежающей жидкости, взглянул на Крюгера. Казалось, плетеное кресло вот-вот сломается под его массивным телом. По столу ползло насекомое, и Крюгер смахнул его на пол.
— Вы связывались с Францем по радио?
Крюгер кивнул.
— Волноваться не о чем.