Кровь и сахар
Шрифт:
В большой гостиной стоял холод: окно оставили открытым, на потолок бледными прямоугольниками падал лунный свет. Я застыл в полумраке, увидев, что ко мне приближается человек. На мгновение я подумал, что это Тэд. Он отвернулся от меня, чтобы схватить две большие кожаные сумки, которые стояли на полу у окна. Я в замешательстве смотрел, как он перекинул ноги через подоконник и исчез.
Тут я очнулся и бросился к окну, ожидая увидеть его разбившимся о булыжники мостовой. Но он приземлился в двух с половиной метрах внизу на чугунном балкончике над входом в дом с Кэри-стрит. Оттуда он сбросил сумки на улицу и спрыгнул вслед за ними. Я закричал, он поднял голову
Я хотел было броситься за ним и в другой жизни обязательно так и сделал бы. Но прыжки из окна на балкон, а оттуда на улицу – это именно то, что хирурги советовали мне не делать. Я не мог рисковать еще одним переломом и трещиной, поэтому беспомощно стоял у окна и наблюдал, как он исчезает в ночи.
Пытаясь понять, что все это значит, я споткнулся об угол камина и стал шарить вокруг в поисках лампы. Наконец я нашел ее и зажег с помощью огнива, которое лежало у меня в кармане. Комната осветилась тусклым светом. Гостиная выглядела практически так же, как в прошлый раз. Все немного потрепанное, несколько ценных вещей, которые Тэд не успел заложить, книги по философии и праву и больше почти ничего. Я наткнулся на грабителя? Если так, то он, вероятно, был разочарован. Тэд жил скромно и был одним из самых бедных джентльменов, которых я знал.
Тем не менее я осмотрел комнату более внимательно, потому что у меня появилась новая теория. Когда я был тут в последний раз, секретер, стоявший у двери, распирало от юридических документов и писем. Теперь все ящики были пусты. Как и стена над письменным столом Тэда. Раньше там висели схемы, графики и таблицы. Карты Африки и Карибского моря. План невольничьего корабля с черными телами, набитыми в трюм, как селедки.
Все исчезло. Я увидел дырочки от булавок в стене, а сами булавки валялись на письменном столе. Квартиру явно обыскивали. Все бумаги Тэда забрали.
Я подумал о мужчине, который выпрыгнул из окна. Его не напугало мое появление. Скорее наоборот. Такое самообладание говорило, что для этого человека взлом был привычным делом. Мог ли это быть убийца Тэда? Или кто-то еще, кого интересовали его бумаги? Я вспомнил свой разговор с Амелией, страхи Тэда, связанные с Вест-Индским лобби. Потом я отругал себя за собственную глупость. Я начинал думать, как Тэд. Лобби не занимается взломом и кражей адвокатских документов.
Но кто-то же сюда вломился.
И почему сейчас, сегодня ночью? Ведь Тэд мертв уже несколько дней. Может, этот человек или тот, кто его послал, до сегодняшнего дня не знал настоящих имени и фамилии Тэда? Это означало, что их они узнали сегодня, после моей поездки в Дептфорд. А это, в свою очередь, означало, что мэр Люций Стоукс или магистрат Перегрин Чайлд сообщили им.
Я зашел в спальню. Кровать Тэда была не заправлена, но для него это было нормально. Его вещи были сложены в гардеробе, а ящики прикроватной тумбочки – закрыты. Было трудно сказать, обыскивали эту комнату или нет, и все же, если я помешал взломщику закончить свое дело, то, возможно, именно здесь осталось то, что поможет объяснить убийство Тэда.
Сначала я заглянул в ящики прикроватной тумбочки, но не нашел там ничего интересного. Потом я обыскал карманы его одежды, но обнаружил в них только мелочь и потрепанные брошюры. Я даже запустил руку под матрас. Ничего.
Куда бы я ни заглянул, везде я видел Тэда. Брошенный на пол галстук, рядом с кроватью винный бокал с высохшими следами от кларета, горшок с засохшими фиалками на
У меня участилось дыхание. Гарри Коршэм поймет, что нужно делать.
Я снял портрет со стены, осмотрел его сзади и понял, что мне нужен нож, поэтому вернулся в гостиную.
В ящиках письменного стола Тэда валялся сургуч, залоговые расписки, пакеты с чернильным порошком и сломанные перья. Что-то металлическое блеснуло среди этого хлама, и я стал искать, что это было. Это оказался не нож, а плоский прямоугольник из чеканного серебра размером с коробочку для нюхательного табака. Я решил, что это входной жетон какого-то модного места отдыха. Он привлек мое внимание, потому что серебряная вещица явно что-то стоила, но Тэд не заложил ее. С одной стороны римскими цифрами было выбито «пятьдесят один» в окружении гравировки из цветов, похожих на лилии. Я опустил жетон в карман, подумав, что Амелия сможет его продать.
Наконец я триумфально извлек старый нож для заточки перьев из задней части одного из ящиков и вернулся с ним в спальню. Я вставил острие ножа в проем между рамой и задней частью картины, и мне не потребовалось много времени, чтобы отделить ее. В старые добрые времена Тэд прятал здесь самые радикальные брошюры и личные документы. Теперь там лежало всего несколько листов бумаги. Я поднес их к свету, и по коже пробежал холодок.
«ХВАТИТ ЗОДОВАТЬ ВАПРОСЫ. ХВАТИТ САВАТЬ НОС В ЧУЖИЕ ДЕЛА. ЕЩЕ РАЗ ПАЯВИШЬСЯ В ДЕПТФОРДЕ – И ТЫ МЕРТВЕЦ».
«Я ЗА ТАБОЙ СЛЕЖУ. ВАЛИ ИЗ ГОРОДА ПАКА ТИБЯ НЕ ПРИРЕЗОЛИ УБЛЮДОК».
Третья оказалась самой краткой:
«ВАЛИ ИЗ ДЕПТФОРДА ИЛИ Я ТИБЯ УБЬЮ ЛЮБИТИЛЬ НЕГРОВ».
На улице спорили какие-то мужчины. Кричали что-то про идиота и лошадь. У меня снова гудело в ушах, но я старался думать. «Почему ты не пришел ко мне, Тэд? Если у тебя возникли проблемы, если тебе угрожали – почему ты не пришел ко мне?»
Глубже в проеме между рамой и картиной лежала пачка старых листов бумаги. Сначала я принял ее за сверток с письмами. Я осторожно развернул ломкие, заляпанные пятнами страницы на кровати. Похоже, их вырвали из какого-то журнала. Все листы были исписаны столбиками цифр, рядом с каждым числом кто-то нарисовал чернилами человеческий череп. Дюжины черепов. Сотни. У меня по ребрам скатились ледяные струйки пота. Создавалось впечатление, что черепа маршируют по странице, как жирные черные жуки.
Глава восьмая
Добравшись до дома, я поднялся в детскую посмотреть на спящего Габриеля. Я рассматривал изгиб его длинных ресниц, касающихся щечек, темные волосы Каро и мою оливковую кожу. Меня охватил жуткий страх, что с ним что-то случится, пока я езжу в Дептфорд. Это был иррациональный страх, но, спустившись вниз, я сказал няне Габриеля, что один из лакеев всегда должен сопровождать их во время прогулок в парке. Эта мера предосторожности немного успокоила меня, и я попросил Помфрета, чтобы Гастон пожарил мне отбивную на ужин. Несмотря на все случившееся в течение дня, зайдя в гостиную, я задумался о разговоре с Каро.