Кровь и туман

nastiel

– А вообще нормально, – на выдохе отвечаю я. – Не жалуюсь, но бывает по-всякому.

– Это мне знакомо. Тут, – Лия машет себе за спину, – всё не так, как было в нашей школе.

– А почему ты перевелась, кстати?

– Родители посчитали обычную школу слишком простой для меня, – Лия хмыкает. – Ведьма с таким потенциалом должна учиться в Академии, а не в общеобразовательной дыре, – ворча, произносит она, явно пародируя голос кого-то из своих родителей. – Да и причины веской не было, чтобы остаться. Так что, как-то так. – Трясёт светлой головой, жмёт плечами.

Бросает взгляд на часы, кожаным ремешком окружающие её тонкое запястье. – Я правда рада была бы поболтать ещё, но у меня вот-вот начнётся урок, так что…

Ты должна остаться. Останься, прошу тебя. Снова стань мне другом. Я так по тебе скучала!

– Да, конечно, – я тушуюсь. – Иди. Может, ещё увидимся.

Лия кивает. Её сумочка разрывается трелью, и я представляю, что на другом конце провода её ответа ждёт какая-нибудь девушка, считающая Лию своей лучшей подругой.

Мою Лию.

Но я сдаюсь. В последний раз бросаю взгляд на родное лицо и почти ухожу, когда слышу тревожный оклик:

– Эй, ты!

Рефлексы срабатывают раньше, чем глаза видят объект. Руки находят кинжал в потайном кармане куртки, тело бросается в сторону – и вот я загораживаю собой Лию.

Низко опущенный капюшон скрывает лицо незнакомца, но по приземистой походке, странно дёргающейся голове и, разумеется, что более очевидно, когтям на пальцах, я понимаю, что передо мной оборотень.

– Иди, куда шёл, – говорю я. – Никому из нас проблемы не нужны.

В ответ мне доносится низкое утробное рычание. Похоже, оборотень и пришёл именно туда, куда хотел.

– Ты разве не собираешься его задержать? – интересуется Лия за моим плечом.

– Как ты могла заметить, я не особо к этому готова, – отвечаю я.

– Да, милые пижамные штанишки.

Я фыркаю. Удобнее перехватываю кинжал, встаю в боевую стойку.

– Если он омега, – продолжает Лия, – то и слушать нас не будет.

– Что тогда делать?

– Ты у меня спрашиваешь?! – от возмущения Лия начинает задыхаться. – Защитница здесь не я!

Да, вот только есть проблема – я не помню ничего из того, чему меня могли учить последние два года.

– Ладно, – выдыхаю я. – Тогда будем импровизировать…

Медленно протягиваю свободную руку Лие за спину в надежде, что она поймёт меня правильно. И как только её холодные пальцы соприкасаются с моими, я крепко сжимаю её ладонь и дёргаю нас в сторону.

Мы пускаемся бегом.

Лия на каблуках, и мне приходится буквально тащить её за собой, чтобы та не отставала. Но отчётливее, чем звон её туфель, я слышу тяжёлые, грузные шаги за нашими спинами. Я не знаю, как нам убежать от него, ведь нападающий – оборотень. А Лия, похоже, не понимает, зачем мы вообще это делаем, когда я могу, – то есть, должна, – повалить его одной правой.

Мы оказываемся на главной улице. Переходим на шаг.

– Думаешь, он от нас отстал? – спрашивает Лия обеспокоенно. Когда ни через мгновение, ни, подождав секунд десять, она ответа не получает, задаёт новый вопрос: – Слава, почему мы вообще бежали? Разве вас не учат, как правильно реагировать на такие ситуации?

–

Учат, – подтверждаю я. У меня начинает звенеть в ушах. – Но кое-что случилось, и… – Я обрываю себя, поворачиваю голову на Лию и внезапно вижу на её лице искренний интерес. – Неважно. Главное, мы вроде как…

Я не успеваю договорить. Мощный удар в спину заставляет разжать пальцы обеих ладоней: и держащие кинжал, и держащие руку Лии. Я падаю на мокрый после ночного дождя асфальт. Подстраховываю себя руками, выставляя их перед собой, но вместо приземления внезапно проделываю странную комбинацию с кувырком и оказываюсь на ногах лицом к противнику.

Теперь он без капюшона. Я вижу холодные голубые глаза, мощные клыки, покрытые шерстью щёки и челюсть, вижу вздутые вены на шее.

Не может быть…

– Тай? – спрашиваю, вглядываясь в вытянувшееся лицо.

Юного оборотня признание собственной личности с моей стороны только злит. Он делает рывок мне навстречу, но не завершает манёвр – остановиться его заставляет громкий сигнал проезжающего где-то рядом автомобиля.

– Уходи, – говорю я, пользуясь секундным замешательством. Гул в ушах становится нестерпимым. – Я не хочу с тобой драться!

Тай рычит, люди вокруг обступают нас в кольцо. Не все из них боятся. Для многих это как постоять и поглазеть на работу пожарной бригады или проводить завороженным взглядом карету скорой помощи – они знают, что я просто выполняю свою работу, и лишь стараются не попадаться под руку.

Но и уходить – не уходят. Ведь потом им будет, что рассказать за ужином.

– Это же Романова! – восклицает кто-то из зевак.

Откуда они знают мою фамилию?

Тай снова выпадает вперёд. Я не буду поднимать кинжал. Не хочу причинять ему боль. При отсутствии сопротивления, в этот раз Таю удаётся с лёгкостью повалить меня на землю.

Он нависает надо мной, дышит тяжело. Я вспоминаю имитационную комнату и оборотня, в чьё тело раз за разом погружала лезвие ножа.

Перед глазами всё плывёт.

Я не готова сражаться. Я даже жить ещё не готова.

– РАЗОШЛИСЬ! – орёт кто-то.

Звук выстрела. Люди со всех сторон отвечают на него короткими выкликами.

Тай мешкает. Мгновение ему требуется на то, чтобы принять единственно верное решение – бежать. Но он не успевает: взявшийся из ниоткуда Бен бьёт его кулаком в лицо. Я вижу кровь, брызжущую из носа Тая. Юный оборотень заваливается на бок, Бен прикладывает что-то к его груди, что заставляет того биться в конвульсиях.

Должно быть, электрошокер.

– Тай из волков, – холодно произносит Бен, разворачивая обмякшее тело Тая спиной к себе и заламывая ему руки. – Именем Авеля, закона Рассветной Восьмёрки и согласно пакту Единства вы арестованы и будете переданы в штаб для дальнейшего разбирательства.

Бен поднимает Тая, вялого, неспособного дать отпор, на ноги и передаёт подошедшей защитнице. Её я не узнаю.

– Говорил же! – теперь Бен обращается ко мне, но вместо того, чтобы помочь встать, сотрясает воздух кулаком. – Говорил, что нужно было пойти вместе!