Кровь и Звёзды
Шрифт:
Внезапно раздались пронзительный крик и визг. По-видимому, какой-то жеребёнок обнаружил и вытащил из грязи запертый оружейный ящик. Но на его находку позарилась крупная тощая кобыла и уже занесла копыто, чтобы ударить жеребёнка, который, что есть мочи, обнимал драгоценный ящик.
— Ладно… Я не собираюсь шляться… — процедила я, поднимаясь. — Просто надеру кое-кому задницу!
— Нельзя! — воскликнула Бисквит, хватая меня за копыто.
Масленка добавила серьезно:
— Да тебе все кости переломают, и нам за компанию достанется.
Я в отчаянии стиснула
Внезапно лодка покачнулась от резкого рывка, и я завертела головой, осматриваясь в поисках возможной причины.
Рампейдж исчезла.
Полосатым метеором она приземлилась на спину кобылы, роняя её плашмя на палубу рядом с испуганным жеребенком.
— Нападение на несовершеннолетнего при отягчающих обстоятельствах! — закричала Рампейдж и, обхватив голову кобылы копытами, ударила её лицом о палубу. — Причинение вреда здоровью жеребенка! — Она ударила снова. — Сопротивление при аресте! — И третий сокрушительный удар, от которого кобыла конвульсивно задергалась, елозя по палубе окровавленным лицом. Рампейдж поднялась и рыкнула на толпу: — Кто хочет стать соучастником?
Похоже, хотели абсолютно все. В толпе, окружившей Рампейдж, материализовались ржавые арматуры, багры, зазубренные ножи и бейсбольные биты. Я застыла в изумлении, глядя, как Рампейдж встаёт на задние копыта, а её кьютимарка превращается в странный зебринский символ. Вся толпа набросилась на неё одновременно, но, подпрыгнув, она взлетела над передним краем нападавших. А затем превратилась в настоящую боевую машину, нанося удары копытами по суставам, ребрам и шеям своих противников. Я уже видела этот стиль раньше, правда, лишь в виде статичных картинок в книге о теории боя без оружия.
Эти движения были светлой стороной стиля Падшего Цезаря, направленные скорее на сдерживание, чем на убийство. Но всё изменится в миг, начни она наносить удары копытом не плашмя, а ребром. Одно это, и её копыта начнут прошивать врагов насквозь, вместо того, чтобы ломать им рёбра или выворачивать суставы… Её красные полоски казались особенно блестящими, когда она двигалась сквозь толпу, подобно лавине. Из кранов начали выскакивать пони с мощными винтовками. Но любой, кто отваживался встать на пути у Потрошителя, очень быстро оказывался лежащим без движения на палубе.
По этой причине, все, кто имел проблемы с Рампейдж, теперь предпочитали драпать со всех ног, чтобы не столкнуться с её яростью. Жеребёнок отпустил оружейный ящик и теперь тряс упавшую кобылу.
— Мама! Мама!
Я заметила, как на боку Рампейдж начал проявляться череп, словно всплывая из тёмных глубин… Увидела эту улыбку на её губах…
«Твою мать, только не это».
Первый выстрел пришёлся ей аккурат под ухом; экспансивная пуля прошла навылет, снеся ей половину лица. Когда Рампейдж упала, я медленно направилась к ней, держа на прицеле. Едва она восстановилась, я выстрелила ещё раз. Потом ещё. И ещё. Вся деревня в шоке смотрела, как я снова и снова вышибаю ей мозги.
— Уведет кто-нибудь отсюда этого ребенка и его мать? — закричала я и выстрелила снова, когда Рампейдж
Кто-то сообразил, наконец, увести подальше как жеребёнка, так и его мать. Несколько других подонков уволокли оружейный ящик. Надеюсь, он заполнен взведенными гранатами. Наконец мы с Рампейдж остались одни в центре большого пространства, свободного от пони, желающих поглазеть на сумасшедших кобыл. Рампейдж лежала без движения, а я наблюдала, как, закручиваясь подобно водовороту, исчезает череп у неё на боку.
— Спасибо тебе, — наконец пробормотала она, поднимаясь, и уставилась на красные и серые пятна на ржавой палубе. — Ого… Что я натворила?
— Буянила. — «И, слава Богиням, без своей брони». — Помнишь что-нибудь?
— Я… какая-то дрянь ударила жеребёнка, и я… думаю, я собиралась… э-э… арестовать её? — Она вытаращилась на меня, а затем кивнула. — Да, уверена, именно так оно и было. А вот дальше всё становится очень расплывчатым.
— Стоять! Не двигаться, вашу мать! — закричали два единорога, наставив на нас свои винтовки. — Никому не дозволено прерывать собирательные работы во Флотсеме.
Рампейдж лишь окинула их равнодушным взглядом, а затем наклонилась вперед, прижав лоб к стволу винтовки.
— Вы что, правда думаете, что ваши пукалки смогут завалить меня, когда даже её не смогла? Ну-ну, попробуйте. Но учтите, что когда у вас кончатся патроны, я трахну вас прикладами ваших же собственных винтовок.
Ладно, это было сказано чуть грубее, чем следовало бы. Я улыбнулась своей самой любезной улыбкой.
— Слушайте, драка закончена. Осмотрите ваших раненых, порадуйтесь, что они не трупы, и давайте забудем обо этом небольшом недоразумении, лады?
Единороги переглянулись, а затем снова посмотрели на Рампейдж. Полосатая пони послала воздушный поцелуй тому, который прижимал винтовку к её голове. Наконец, эти двое отступили.
— Просто… убирайтесь из Флотсема, — неубедительно закончили они, пятясь от нас.
Охотно. Я уже увидела здесь всё, что хотела. Мы поскакали обратно к «Морскому Коньку», но я вдруг притормозила возле пони, сортирующего мусор. Мой взгляд привлёк тонкий чёрный футляр длиной с моё копыто, лежавший рядом с кучей изогнутых столовых приборов, треснувших кофейных кружек с логотипом Министерства Крутости и битых тарелок. Жеребец сделал вид, что не замечает меня, когда я вытащила футляр своей магией.
— Откуда у тебя это?
Он, наконец, удостоил меня вниманием и осмотрел футляр в моей магической хватке. Затем поднял копыто, на конце которого я увидела извивающиеся щупальца.
— Небесная повозка Министерства Крутости в прошлом году. Хороший трофей. Тебе нравится? — спросил он с голодной улыбкой.
— Десять крышек, — предложила я, с трудом сдержавшись, чтобы не вздрогнуть, когда наружу выскользнул его язык, похожий на серую трубу.
Он, казалось, сделал над собой усилие, чтобы немного поторговаться. Чарити бы им гордилась.