Кровь и Звёзды
Шрифт:
В дальнем углу обнаружилась жёлтая аптечка. Целебные зелья внутри оказались испорчены, но зато я разжилась Мед-иксом и Минталками.
— Настоящий рог изобилия, — тихо согласилась Лакуна, с лёгким налётом сарказма в голосе.
— Эй. На этом мы сможем продержаться, пока мы не раздобудем приличного оружия для продажи, — сказала я и, подняв крышку металлического ящика, выгребла оттуда четыре жалкие бутылочные крышечки. Закончив вычищать кладовую, я обернулась к Лакуне:
— То, что ты мне показала? Это и было Единство?
Не глядя на меня она произнесла с тихим вздохом:
— Это… похоже
— Что ты имеешь ввиду? — спросила я и, подняв свинцовую трубу, небрежно пристукнула голодного радтаракана, подползшего слишком близко.
Она снова вздохнула, магией извлекая куски мяса из трупа радтаракана и складывая его в пластиковую банку для Рампейдж с её высокопротеиновой диетой. Сомнительно, что Богине нравилось ползать по туннелям в поисках металлолома и собирать тараканье мясо.
— То, что ты испытала, было лишь взглядом на Единство со стороны. Ты осталась собой. Твои воспоминания, твой опыт, твоё мировоззрение… всё это осталось неизменным.
В ответ на мой «помнишь-я-ведь-глупая-пони» взгляд, она слегка смутилась и добавила:
— Ты хоть на секунду перестала чувствовать себя самой собой?
«Мне этого хотелось».
— Нет, это было похоже на шар памяти.
— Именно так. Существовала граница между тобой и теми воспоминаниями, что ты видела. Ты не становилась теми личностями, чьи воспоминания переживала. Не знала, о чём они думают. Ты могла наблюдать и делать выводы, могла сопереживать, проникнувшись их чувствами, но осталась при этом индивидуальностью. В Единстве такого разделения нет, — тихо сказала она.
Мы миновали какие-то огромные ни то двигатели, ни то турбины. Невероятно, но они все ещё функционировали. Но большинство световых индикаторов горели красным цветом, а на одном из табло светилась надпись: «Блокировка».
— То есть, ты — это ты и, в тоже время, не ты.
Она улыбнулась, выглядя слегка удивлённой.
— В Единстве… ты остаёшься собой, но становишься также и множеством кого-то других. Это всё равно что находится в большой тёмной комнате, не имея возможности понять, где начинаешься ты, и заканчиваются остальные. Я — это я, но одновременно могу быть мастером педикюра, или солдатом, или библиотекарем. Но вот кем я была раньше? У меня есть некое подобие независимости и индивидуальности, но я понятия не имею, было ли это тело моим изначально. Содержал ли этот мозг мои личные воспоминания и являлся ли вместилищем моей души. И в любой момент, меня, то есть то, кем я являюсь, может заменить собой Богиня.
— Почему это? — я спросила, вспомнив тот властный голос. — Кто она? Что делает её такой особенной?
— Она —…Богиня. Тот клей, что связывает нас вместе. Она —…трудно описать, — тихо произнесла Лакуна со вздохом. — Она пытается игнорировать меня. Я отделена от других, хотя наша связь и не разорвана окончательно.
— Но почему?
Лакуна посмотрела мне прямо в глаза и тихо спросила:
— Хотела бы ты оказаться в шкуре пони, отравившей целое стойло? Почувствовать её вину? Познать её ужас и стыд?
Я уставилась на неё, чувствуя, как меня начинает трясти. Когда Лакуна продолжила, я опустила взгляд в пол.
— В
Об этом я не задумывалась. Каково было знать и переживать страдания сотен, возможно тысяч, личностей на протяжении веков? Без возможности избавиться от этого? Тут любая пони спятила бы.
— А тут ещё и проблема Хуффингтона, — добавила я, наткнувшись на несколько пыльных оружейных ящиков. Откуда в издательстве ящики с патронами?
— Что… — начала она. — Что ты знаешь об этом?
— Крики. Конвульсии. То, как вы потеряли пятерых членов Единства. — Я пересыпала патроны в свои сумки и повернулась к ней лицом. — Я видела это, пока была в отключке. Крики.
— Да… крики. — Она вздрогнула. — Я… Это то, что я здесь исследую. Какая магия… что за сила… может так влиять на нас. Когда я одна, крики… терпимы. Они постоянно то нарастают, то затихают, но всё же не подавляют.
— Но стоит свести двоих из вас вместе, вы начнёте скакать туда-сюда, как радтараканы в обувной коробке, — сказала я, и она снова изобразила удивление. — Стало быть, именно поэтому ты здесь одна. Так решила Богиня. Но почему?
— Потому что в Единстве — комфорт и безопасность. Мы отнюдь не бессмертны, но в Единстве всегда остаётся наш след. Гибель одного из нас не имеет большого значения. Некоторые аликорны, поверженные в бою, возвращались потом в новом теле и, зная наперёд все уловки противника, с лёгкостью сокрушали его. Мало кто может сравниться с нами в плане креативности и жестокости. — Она отвела взгляд, нахмурившись на мгновение. — Разве что, та маленькая кобылка и её друзья…
Не думаю, что эта мысль предназначалась мне. Но я не смогла сдержать улыбки, предположив, кого она имела в виду. Ладно, вернёмся к теме.
— Должна быть, когда те, другие, пропали… вас это неслабо напугало.
— Для таких, как мы… страх неведом. Поэтому, мы должны были либо проигнорировать это, либо выследить и уничтожить любой ценой. Я — уникум, поэтому и была послана сюда разузнать всё об этой новой угрозе.
«Тобой же».
— Крики… они причиняют тебе боль, не так ли? Даже когда ты одна?
Закрыв глаза, она улыбнулась и элегантно пожала плечами. Нужно отдать Богине должное: Лакуна идеально подходила нашей группе.
— Ты говорила, что заслужила это…
Выражение на её лице сменилось шоком. Видимо, она не знала точно, что именно я увидела в состоянии сна.
— Почему?
Она сделала несколько шагов мимо меня и остановилась.
— Я сделала что-то ужасное. Не знаю, что и почему, но я помню стыд и ужас. Я понимаю, что ты пережила, закрывая перед своими друзьями ту дверь. Понимаю… насколько им будет больно, когда они поймут, что именно ты пыталась сделать. Когда-то и у меня были друзья, я думаю. — Она закрыла глаза, запрокинув голову. — Дорогие мне друзья. Но я потеряла их каким-то образом, одного за другим. В какой-то момент мы разбрелись поодиночке. И так же поодиночке сгинули. Точь-в-точь, как это происходит с вами.