Кровь и Звёзды

Somber

Он покрутил бороду вокруг его копыта.

— Ты бы осталась, присоединилась к Потрошителям, и помогла нам топтать Рейнджеров, если бы я слышал?

Я усмехнулась.

— Может быть. Хотя я и говорила вам: Рейнджеры не нападали на вас. Это были мы.

Он фыркнул.

— Какая разница. Рейнджеры хотели боя, и мы собираемся дать его им. Я с нетерпением жду возможности разорвать так много игрушек Кэррот, как смогу, пока она не закричит о пощаде.

— Так что, никаких шансов на мир? — спросила я мягко, нахмурившись.

Он вздохнул,

глядя на меня скептически.

— Ты действительно этого хочешь? Стальные Рейнджеры не лучше Потрошителей. На самом деле, некоторые из них являются такими же плохими, как и Сангвин.

Он откусил и стал жевать, смотря на меня своим неестественным взглядом.

— Я хочу предотвратить смерти пони. Слишком много смертей без всякой причины, — сказала я, срывая комок травы своим рогом и посмотрела на нее, все еще видя жеребят на полу Стойла. Я снова посмотрела на него. — Так что… Вы когда-нибудь слышали о них?

Он оставил вопрос без ответа, пока я жевала, глядя на меня, прежде чем сделал глубокий вдох и вздохнул.

— Только ДМД, да и то немного здесь и там. По сравнению с министерствами, они, казалось, были никем. Бумажными чиновниками. Но я могу сказать, что они важны для тебя. — Он посмотрел в сторону Ядра. — Тридцать пять лет назад, мы приехали сюда из Мэйнхеттена. Тогда Хуфингтон был просто точкой на довоенной карте. Мы здесь даже не имели доступа к трансляционной башне. Но когда я увидел эти черные башни с зеленым свечением, я понял… Я просто понял… это было плохое место. Что-то неправильное произошло здесь. Что-то, что может убить нас, даже сегодня.

Я вздрогнула, а потом задала другой вопрос, чтобы прикрыть свой дискомфорт.

— Могу ли я спросить у вас что-то личное?

— Это о моем возрасте? Я думаю, что смогу попасть в ворота отсюда, — сказал он сухо.

— Нет. Ваши глаза… — Он выглядел удивленным, а затем усмехнулся.

— О, есть много гипотез. Многие пони думают, что это продукт слишком многих мутаций. Что я могу видеть в темноте… или, что я знаю недостатки моих врагов… Некоторые пони думают, что я могу даже убить своим взглядом.

Он зафиксировал взгляд на мне на несколько секунд. Я противопоставила ему свой взгляд. Его глаза медленно сужались. Мои делали тоже самое. Затем я, фыркая, сдалась первой, и он усмехнулся.

Он потер горящие глаза.

— Правда в том, что это продукт проклятия зебры. Еще когда мы избивали каждого никудышного военачальника и чемпиона по всему Хуфу, мы наткнулись на старую зебру. Сейчас большинство зебр ненавидят Хуф с такой страстью, что она близка к религиозной. Но этот псих, он искал что-то. Он был захвачен голодающим племенем и почти оказался в их меню. Случилось так, что я освободил его.

— Он кормил меня некоторое враками о том, что Хуф окружен злыми духами, и что они были созданы здесь великим и ужасным злом. Полагаю, что он говорил о Ядре. Затем он кинул немного светящегося песка мне в глаза и сказал, что это даст мне взгляд солнца. После этого

старый чудак ушел. — Он сделал глубокий вдох. — Я не знаю точно, что он сделал… рог на моей башке не появился… но с тех пор, я был в состоянии смотреть на пони и видеть их такими, какие они есть на самом деле. Поэтому я знаю, что Сангвин это бесчестная змея, которая собирается убить меня однажды. И поэтому я знаю, что Потрошителям будет хорошо в копытах Брута, когда он придет к власти.

— Вы знаете, что он планирует убить вас? — спросила я в шоке. Он оглянулся, явно разочарованный.

— Я выгляжу будто, у меня поехала крыша, деточка? Я могу сказать, что он не был хорошим, с момента, когда он появился здесь с Деусом и Горгоном. Он состоит из крюков и шипов, срывающих кусочки со всех пони вокруг него. Мне не нужны волшебные глаза чтобы это сказать. Но если он не убьет меня, то старость убьет. Потому что я стар, — сказал он, хлопая по моей груди копытом, заставляя меня вздрогнуть. — И я становлюсь старше. И я предпочел бы умереть от ножа в спину, чем от отказа какого-нибудь моего глупого органа.

Я посмотрела на него, жалость наворачивалась при виде старого жеребца. Это должно быть трудно состариться в Пустоши.

Затем он потянулся и ударил меня по голове достаточно резко, чтобы опрокинуть меня. Мир завертелся, когда я схватилась за мой пульсирующий череп.

— За что это? — спросила я. Мой мозг не совсем отошел от чувства похмелья от прежнего боя.

— За взгляд на меня, будто все печально, — сказал он резко. — События не избежать. Просто не люблю, когда мне напоминают об этом.

— Так что… Что вы видите, когда смотрите на меня? — спросила я с легким трепетом.

Он пристально смотрел на меня в течение долгого времени. По моей гриве заползали мурашки, когда я сглотнула. Я почти что попросила его забыть об этом, когда он тихо сказал:

— Кровь и звезды.

«Ох… конечно…»

— Кровь невинных. Кровь виновной. Свежая кровь. Холодная кровь. Старая кровь. Ты стоишь в реке крови. Она течет через тебя. Дает силы. Она также разрывает тебя и заливает тебя. И эта кровь, которая пропитает тебя насквозь… это ничто по сравнению со всеми кровопролитиями, которые ты собираешься предотвратить. — Он вздохнул и пожал плечами. — Я вижу звезды над тобой… звезды под тобой… звезды внутри тебя. Ты сделана из звезд. Кровавых звезд.

— Есть ли какие-то правила, которых старые пони придерживаются, когда дают загадочные пророчества, трахая умы молодым? — спросила я резко. Затем я попрактиковалась в своих летных навыках, когда его захват послал меня лететь к воротам. По крайней мере, я не попала в перекладину перед посадкой в кучу. Он подбежал и помог мне встать.

— Сожалею об этом. Принцип. И нет. Я просто называю их так, как я их вижу. Но есть кое-что, что меня радует во всём этом, — сказал он с усмешкой.

— В самом деле? Что же это? — спросила я сухо.