Кровь и Звёзды
Шрифт:
— Какое это имеет значение, если я в любом случае умру от порчи в течение года? — кричала я на неё, гнев придавал замечательный стимул.
— Это важно, потому что каждый слабоумный с половиной мозга слышит всё о твоей благородной жертве, и не успеешь оглянуться, как в них стреляют, режут, потрошат, и убивают пони, которые провели всю свою жизнь, наживаясь на беспомощных. И я та, кто должен собирать их тела воедино! Даже когда они гниют, под наркотой или превратились в нежить, я всё еще должна снова восстанавливать их, — сказала она, ткнув сигаретой мне в лицо. — Такие безумные пони, как ты, усложняют мне работу.
Я просто
— Что… вы предпочли бы, чтобы я позволяла пони умирать и попадать в рабство?
— Конечно, нет, — сказала она с полностью таким же презрением, какое я чувствовала к ней. — Я бы предпочла, чтобы пони перестали опираться на героев, как ты и Обитательница Стойла, и спасали Пустошь сами. Потому что каждый раз, когда ДиДжей начинает фонтанировать о том, какая ты храбрая и замечательная, в конце концов… неизбежно… ты умрёшь, или ещё хуже, станешь просто такой же плохой, как и пони, с которыми ты борешься. Ты когда-нибудь слышала о Железной Кобыле? Как насчет Страйдера? Рейнджера Стилхувза? Большого Папочки? Каждый из них герой, пока они не сломаются, не сдадутся, или не бросят это дело. В один прекрасный день, славная Обитательница Стойла и Охранница тоже падут. Это факт Пустоши, — сказала она, смотря на меня сверху вниз. — Любой идиот с ружьем может убить за дело, и быть застреленным, нажив себе неприятности. Как насчёт того идиота, который строит школы? Или работает в клинике? Или заставляет машины работать? О, для них нет героизма. Они просто бедные придурки, которые должны быть благодарны отважным героям, потому что геройство им самим не по зубам.
— Если вы думаете, что это так легко, то делайте! — парировала я.
— Я не думаю, что это легко. Я думаю, что это глупо. Ты можешь словить пулю десятью способами за день, но как это сделает Пустошь лучше? — Она указала копытом. — Твоя подруга пегаска по-прежнему в критической депрессии. Это аликорнье создание в кататоническом состоянии. Та кобылка, вероятно, травмирована на всю жизнь! Ты не сможешь исправить это пулями.
«Глори!»
Я перевернулась, выбралась из постели и закричала, когда ноги подкосились подо мной.
— Я… Здесь была пегаска… в силовой броне… — ахнула я, пытаясь поднять себя на копыта. Они снова подогнулись, и я растянулась на боку. — Я должна… Я должна поговорить с ней…
Меня прервал собственный крик боли, когда мои конечности согнулись под прямым углом, и я перевернулась на спину, чувствуя, как резиновые ноги медленно выпрямляются.
— Остановись! — сказала резко Триадж, обернув мои копыта своей магией и потянув. — Зачем ты это делаешь? Какая мазохистская мессианская дебильность заставляет тебя пробовать идти, когда ты не можешь? Почему ты должна делать это? — спросила она, когда мои конечности медленно выпрямились.
— Потому что я должна. Потому что я обязана ей — сказала я, и закрыла глаз. — Я причинила ей боль. Я была глупой и эгоистичной и… и я причинила ей боль. Я стоила ей крыльев.
— Гниль ХМА забрала её крыло. И если она не жеребёнок, то получение травм является частью жизни. Так почему же ты это делаешь? — спросила Триадж, глядя на меня с лёгким следом беспокойства в её глазах.
— Потому что я люблю её! — закричала я. Я сделала долгий, надрывный вздох. — Я никогда не любила никого, кроме себя. Никогда. Но она всегда была рядом со мной. Даже когда это стоило ей кьютимарки. Даже когда это
Я обмякла и вздохнула, глядя в этот потолок, будто он был загрязнённым небом.
— ЭП-1101 не имеет значения для неё, но она всё ещё верит в меня достаточно, чтобы помочь двигаться вперёд, не важно, как сильно это её ранит. И… я должна ей помочь. Я должна помочь всем своим друзьям. Я устала оттого, что пони получают травмы, просто помогая мне. — Я зажмурилась, меня начало трясти, и на этот раз нечему это остановить. — Она не должна страдать из-за меня. Я этого не стою…
Триадж стояла с полузакрытой маской выражения, прежде чем глубоко вдохнула и медленно, вздыхая, выдохнула.
— Ну и ну. Лет двести назад я могла бы написать статью о твоём конкретном виде безумия. — Она повернулась, и её рог засветился, управляя инвалидной коляской. — Ну, твои пегасы друзья ждут тебя, заставляя всех пони очень нервничать, так что чем раньше они решат вопросы, тем лучше.
— Они не причиняют неприятности, не так ли? — спросила я, озабоченно нахмурившись.
— Нет, но это не секрет, что если вы хотите вылечиться, то вы приходите к нам… или к Анклаву. Пони думают, что они здесь, чтобы разгромить это место или ещё что-нибудь. Это заставляет всех задаться вопросом, сама знаешь? — Она подняла меня в инвалидное кресло и взяла с меня обещание не бросаться из него в этот раз. — Твой рог снова работает?
Я посмотрела на стул и сконцентрировалась, затем вздрогнула, когда магическая искра выстрелила из кончика моего рога.
— Оууууу… — Я постучала по нему вялой конечностью. — Я думаю, что сломала его.
— Просто выгорание. Такое бывает. В следующий раз, не дави так сильно. — Триадж махнула одной из медсестёр. — Там на улице пегасы, не могли бы вы сопроводить их сюда?
Медсестра посмотрела на меня, сидящую тут и выглядящую так, будто меня сбросили с нескольких лестничных пролётов, и я улыбнулась ей.
— Можете отвезти меня в комнату Глори? — Настало время для этого.
— Она абсолютно невосприимчива, — тихо сказала Триадж, пока её магия толкала коляску. У всех пони в Пустоши был более сильный телекинез, чем у меня? Она не ест. Всё, чего она попросила, это чтобы мы оставили её в покое.
— Она сильно пострадала, — сказала я, когда она подтолкнула меня к двери.
— Ну, если она не восстановится в ближайшее время, нам придётся вышвырнуть её. — Триадж поймала мой острый взгляд и ответила тем же. — Пустошь. Ограниченное пространство. Мы вылечили её плоть. Разум и душа… это вне моей специальности. Поэтому я надеюсь, что ты сможешь помочь ей.
— Надеешься? — спросила я с маленьким сарказмом. По некоторым причинам, циничные целители были действительно раздражающими.
Она холодно выгнула брови.
— Лишь то, что я не ценю дешёвый героизм, не значит, что я не хочу помогать пони. Я не могу ей помочь. Я надеюсь, что ты сможешь.
Я лишь опустила взгляд, пожёвывая мою нижнюю губу.
Даск и Лайтнинг Дэнсер появились в зале, осторожно приближаясь. Тёмные глаза Даск продолжали смотреть на меня, в то время как Дэнсер со своими лимонно-жёлтыми глазами с небольшим любопытством осматривалась.