Кровь и Звёзды
Шрифт:
— А как насчет Садов?
Её глаза посмотрели в сторону, и она медленно отпила из бутылки.
— Сады были мечтой. Я провела несколько экспериментов. Принялась за работу над восстановительным мегазаклинанием в Тенпони… матрица магического обнуления была сложной… потом было инфекционное девивикационное заклинание, которое должно быть добавлено… — Потом она вздохнула. — Всё напрасно. Голденблад говорил мне об этом… Луна не потерпит ничего, что намекает на её провал. Таким образом, два с половиной года моей жизни прошли впустую. И десятки тысяч пони, пока я впустую тратила своё время на
Я в шоке уставилась на неё. Она действительно не знала! Голденблад скрывал правду от всех кроме Спайка, а Спайк хранил тайну, чтобы защитить Твайлайт Спаркл.
Наверное, так лучше… — пробормотала Твайлайт. — Если бы я его создала, Богиня сделала всё, чтобы убедиться в его уничтожении. В конце концов, если аликорны идеально подходили, чтобы выжить в Пустоши, она бы сделала всё, что смогла, чтобы уничтожить то, что могло спасти её. Или ещё хуже, у неё была я, чтобы повредить Садам.
Мои слова умерли в горле. Это правда?
— Это… это была не пустая трата времени. Может быть… может быть, когда-нибудь, какой-нибудь пони смог закончить его?
— Да. Я уверена, что это также будет ошибкой, — сказала она, шмыгая носом. — Я должна была слушать Голденблада ещё в начале… Я не должна была брать ответственность. Ни одна из нас не должна была соглашаться. Мы должны были найти другой способ. Любой другой путь. Такая ошибка… — сказала она, скрипя зубами. — Пинки пай… почему я не остановила тебя? Почему я не поняла, что Флаттершай наделала? Почему я не удержала Рэрити… от потрошения стольких книг? Не имевших аналогов книг…! Почему я не делала правильные вещи?
«Почему я не пошла другим путём? Почему я не убедила Монин Глори оставить Мирамэйр? Почему я не оставила сорок жеребят в живых, пока какой-нибудь пони не смог бы им помочь? Я должна была… Прости…»
Сожаление.
Лакуна была свалкой. Местом, куда Богиня свалила все воспоминания и чувства, которые она не хотела. Если Лакуна собиралась отделиться, то почему бы не избавиться от вещей, которые ты не хочешь ощущать?
Я подбежала к Твайлайт и сделала то, что я делала лучше всего: я обняла её.
— Я хотела бы рассказать тебе больше, но твоя жизнь не была одной большой ошибкой. Были в ней и лучшие части.
«Мы не всегда замечаем то добро, которое совершаем»
— Я знаю, что ты была важна для других пони… и твоих друзей. Не всё было ошибкой.
— Хотелось бы, чтобы было так, — пробормотала она тихо, когда всё вокруг нас пропало.
Разрушенная библиотека растворилась в фиолетовые пылинки, протекающие внутрь меня. И вот ещё больше пылинок плыли через весь проклятый пейзаж ко мне, несмотря на ветер. С ними пришли стыд, вина и тоска сломленных пони. Пони ремонтник, пренебрегавший своими женой и детьми, пока они не оставили его и не умерли в Мэйнхеттене. Рейдерша, позволившая своим жеребятам голодать, чтобы прокормить себя. Позорные кровосмесительные отношения зелёных единорогов близнецов, потому что не могли любить другого так, как они любили друг друга. Всё больше и больше.
Лакуна: чего-то не хватает. Я думала, что Лакуна была пони, чьи воспоминания отобрали. Это не так. Она была коллекцией из боли и тоски сотен пони. Их стыда. Их сожаления.
Внезапно, рассказы об аликорнах за пределами Хуфа, являвшихся полноценными монстрами, стали намного более понятными.
Вместе с тем, пылинок не было.
Так… И что теперь? Что-то должно было случиться? Мы закончили здесь? — спросила я, обернувшись, чтобы посмотреть на открытое всем ветрам поле. На этот раз, я действительно хотела, чтобы появился Крупье и дал мне ключ к разгадке.
Вместо этого, я получила зеркало?
Медленно, я приближалась к нему. Простое стоячее зеркало. Немного причудливое. Может быть, я видела его в Поместье Блюблада… или, может быть, это было какое-то из бесчисленных воспоминаний внутри меня. Я закрыла глаза, сделав глубокий вдох, когда побежала к нему.
— Хорошо… ужасное изнасилование мозга или время эмоциональной давки приближаются. Ну же. — Я стояла перед своим побитым, кровавым, кровоточащим отражением. — О'кей! Ну же! Бой со злыми близняшками? Мозговая путаница? Какие-то ужасные саморазоблачения? Мне всё равно.
Но… ничего. Лишь я. Белая шкура. Два ярко-красных глаза. Чистая. Богини, как давно это было, время, когда чистота была нормой, а мерзость, грязь, и кровь — отклонениями? Аккуратный костюм охранницы. Старый, нормальный ПипБак без этой проклятой программы мегазаклинания внутри. Счастливая. Богини, я выглядела такой счастливой! Хорошо питавшейся. Не беспокоящейся ни о чём, кроме как о следующей смене и следующей игре.
Я смотрела на своё отражение. В самом деле? В чём был смысл этого? Я сузила глаза, стиснув зубы.
— Что? Я поняла! Я тогда была идиоткой! Что ты хочешь этим сказать? — кричала я на себя, затем встала на дыбы и оттолкнула зеркало. Оно разрушилось… нет… Не зеркало. Изображение меня. И когда я посмотрела ещё раз, то было зеркало… и не было меня…
Окровавленная, избитая я на слабых конечностях. Мой единственный причудливо светящийся глаз смотрел на меня. Богини… для всех я выглядела такой больной? Я повернулась, глядя на шрамы от пулевых отверстий, усеивающие мою шкуру. Уродливое пятно на груди. Синяк на лице. Моя шкура выглядела так, будто её начала поражать болезнь. Я была настолько грязной, что никогда не буду чистой снова. Грязь и кровь, казалось, стали частью моей шкуры. Мутировавшие конечности изгибались на моих глазах… будто я превращалась в своего рода гибрид пони и пиявки. Даже мои зубы пожелтели, мои рёбра стали заметны. Я даже больше не похожа на пони из стойла.
— Я поняла! Я в пролёте! Я умираю! Какой, к чертям, смысл? — кричала я, толкая зеркало снова и видя себя, разрушающуюся на кровавые осколки.
Зеркало… Я не хотела сейчас смотреть в него. Мне надоело это место. Надоели эти игры разума. Надоела постоянная боль…
Пони в зеркале…
Я закричала, оттолкнув зеркало прочь, зажмурившись. Я не была этим. Я не собиралась становиться этим! Эта пони была в пещере! Я должна была быть мертва через шесть месяцев… год, в лучшем случае!
Пожалуйста… Позволь мне умереть…