Кровь Ив

Годвин Пэм

Мой желудок сжался и совершил кульбит.

Трое мужчин из комнаты проскользнули вперед нас. Трое других остались за моей спиной, тогда как Мичио пошел рядом, зажав меня между ним и Дроном. Мы вдевятером маршировали под желтым светом лампочке, три ряда по трое, где я оказалась в самом центре.

Плитка под кирпич покрывала полы, стены и потолки, и еще больше мощеных плиткой коридоров расходилось в стороны на каждом повороте. Мы миновали открытые двери, которые вели в бетонные комнаты, заставленные койками и двухместными кроватями. Никакой другой мебели. Никаких личных или памятных вещей,

фотографий в рамках. Никаких женщин. Никаких людей вообще.

Я смотрела на руку Мичио, которая свисала вдоль его бока так близко к моей руке. Если я потянусь к ней и переплету наши пальцы, это сделает меня столь же отчаявшейся, как Элейн? Что, если он отдернет руку? Я не была уверена, что смогу вынести еще больше отвержения.

Кто бы ни шел рядом со мной, это зомбиподобное существо в обличье Мичио — это не мужчина, который восстал против Дрона на Мальте, который отверг притязания Элейн в горах, и который любил меня так сильно, что не мог находиться рядом, не прикасаясь ко мне в той или иной манере.

Расположить меня между ним и врагом, не держаться за руки, не целовать меня, отказываться даже посмотреть на меня — все это противоречило каждому его инстинкту.

Я стиснула его ладонь; его кожа была холодной, его кости между моими пальцами никак не отреагировали. Когда он не отстранился, я сжала руку крепче, и мой голос надломился, когда я взглянула на Дрона:

— Ты контролируешь его разум, ведь так? И остальных тоже? Но не Элейн?

Трое мужчин впереди нас свернули в дверной проем, а Дрон помедлил на пороге, показывая мне заходить внутрь.

Сколькими мужчинами мог командовать Дрон? Насколько безграничной была его способность контролировать мельчайшие действия такого количества людей?

Все еще держа Мичио за руку, я шаркающими шагами вошла в огромную выложенную кафелем ванную и понадеялась, что Дрон последует за мной просто потому, что он единственный здесь, похоже, способен говорить.

Четыре унитаза выстроились вдоль дальней стены, перегородки между ними убрали, оставив лишь сломанные болты и выцветшие отметины на полу. Небольшие раковины висели под зеркалами слева, а в центре потолка с одной из труб свисала лейка душа. Хромированное покрытие на ней было более блестящим, чем на других элементах сантехники, указывая на то, что ее там закрепили недавно.

Мичио отстранился от моей руки, чтобы повернуть два небольших вентиля на трубе над головой. Стальные фрагменты и крепления застонали, и вода с брызгами вырвалась из крана и потекла в слив на полу.

Звук льющейся воды спровоцировал натужное давление в моем мочевом пузыре. Я показала на унитаз и приподняла бровь, покосившись на Дрона.

Когда он кивнул, я прошлепала по комнате, расстегнула свою куртку и бросила эту вонючую вещь на пол. Белая майка под ней теперь покрылась желтовато-коричневыми пятнами пота и пыли. Уф. Я стащила кожаные штаны по своим ноющим бедрам и уселась на ближайший унитаз.

Сидя, я расшнуровала ботинки и избавилась от остальной одежды. От отсутствия разговоров в переполненной комнате журчание моей мочи звучало громче, чем следовало.

Трое мужчин стояли в коридоре, перекрывая дверной проем. Трое других заняли

посты по всей комнате, а Мичио остался в центре, глядя в никуда и как будто не замечая воды, которая мочила его ботинки и черную спецодежду.

Я воспользовалась туалетной бумагой, смыла и за пять шагов оказалась голышом под теплым каскадом душа. Твою ж мать, это ощущалось просто невероятно. Я остро осознавала каждую капельку, которая падала на мои спутанные волосы, каждую струйку на коже головы, и каждый ручеек, который стекал по ложбинке между моих грудей, зигзагами струясь по телу и сбегая куда-то между ног.

Единственного мужчину в комнате, который был способен на какое-то выражение, было сложно прочесть из-за изуродованного лица. Но он изучал мою наготу не с похотью. Мне нужно было иметь член и место на его семейном древе, как его брату, чтобы заслужить от него такой взгляд.

Вместо этого он прижал ладонь к своему животу и смотрел на меня… с жалостью?

— Ты выглядишь нездоровой.

Я окинула взглядом свое тело. Желтые и фиолетовые синяки покрывали мое туловище, оставленные кулаками Мичио. Мои тазовые кости ощутимо выступали под мертвенно-бледной кожей, а ноги покрылись волдырями от двух недель во влажных ботинках. Дрон уже сказал, что ожидал моего прибытия в дурном состоянии, так откуда этот комментарий? Он действительно чувствовал себя виноватым?

О, ирония была до боли нелепой, и я даже улыбнулась, хоть и печально. Я задержала эту улыбку на лице, пока позволяла воде омывать мои черты. Ощущалось это как эйфория, очищение, эмоциональное сбрасывание пытки. Я буквально чувствовала, как две недели грязи смываются с моего тела и уходят в слив.

Я хотела затеряться в этих очищающих ощущениях, но у меня имелась куча вопросов и внимание Дрона.

— Что случилось с Мичио? Ты контролируешь его разум?

— Нет, не его разум, — Дрон встал позади Мичио и положил руку на его плечо. — Я контролирую его тело или, формально говоря, я контролирую двигательную кору его головного мозга и все периферические нервы, которые к ней крепятся.

Адреналин хлынул в мою кровь, ускоряя пульс. Я рывком убрала голову из-под душа и повернулась к нему лицом.

— Двигательную кору? Что это значит? Что ты контролируешь его действия? Но он по-прежнему может самостоятельно думать и чувствовать?

Мой взгляд скользнул по замершей позе Мичио и остановился на его вялых глазах. Он пойман в ловушке собственного тела и безмолвно кричит о помощи? Если Дрон способен на такое, мог ли этот мудак остановить биение его сердца силой мысли? Или просто приказать его легким перестать работать? Тяжелое, ужасное чувство осело в моем нутре.

Дрон погладил ладонью коротко стриженые волосы на голове Мичио.

— Двигательная кора контролирует лишь произвольно сокращающиеся мышцы. Я не сумел пересилить стволовую и другие области мозга доктора Нили.

Мое сердце заколотилось так быстро, что я с трудом фокусировалась на том, что это означало.

— Другие области? Те части, которые регулируют дыхание, сердцебиение, сознание, язык… рефлексы?

Рефлексы были непроизвольными. В таком случае, Мичио мог контролировать те функции, которые поддерживали его в живых, верно?