Кровь Ив

Годвин Пэм

Я протянула руки и обхватила лицо Мичио обеими ладонями.

— Ты можешь меня слышать? Видеть меня? Мичио, пожалуйста, посмотри на меня.

— Он все воспринимает, Эвелина, но не может посмотреть на тебя, если я этого не разрешу. Он моргает самостоятельно. Его легкие работают, потому что так нужно. Его сердце будет сжиматься и разжиматься, пока не утратит такую возможность. Но я контролирую произвольно сокращающиеся мышцы, те действия, которые требуют сознательной мысли.

Лицо Мичио под моими руками исказилось в злобной гримасе.

Его губы разошлись, клыки показались наружу, дыхание шипением обдало мое лицо.

Я отдернула руки и отпрянула назад. Я ничего не могла поделать, хоть и знала, что Дрон силой мысли изменил выражение лица Мичио. Я никогда не видела его таким ужасающим.

— Вот как ты их контролируешь? Ты их кусаешь, и это дает тебе доступ к их мозгу?

— И да, и нет, — Дрон отошел, сбрасывая капельки со своих блестящих туфель и сторонясь воды как тля. — Помой свои волосы.

Что случится, если я брызну на него? Его руки и лицо оставались единственными обнаженными частями тела. Может, его кожа покроется пузырями и вскипит, но стоило ли это его гнева и гарантированного завершения разговора?

Моя голова поплыла, пока я оглядывалась по сторонам в поисках мыла, готовая сделать что угодно, лишь бы он продолжал говорить.

Выражение лица Мичио снова сделалось отсутствующим, ладонь потянулась, чтобы схватить бутылочку из корзинки у стены. Он механически выдавил солидную порцию шампуня на мою голову. Я растерла средство дрожащими пальцами, зная, что Дрон повелевал каждым движением, которое только что совершил Мичио — каждым движением с тех пор, как он захватил меня в Миссури.

Ни одно избиение не было затеяно Мичио. Если он все осознавал… О Боже, он бы с ужасом смотрел всякий раз, когда заносился его кулак; прочувствовал бы каждый раз, когда мое тело сдавалось и прогибалось под его ударами. Это уничтожило бы его.

Я в неверии посмотрела на Дрона.

— Твой контроль должен ограничиваться расстоянием. И сколько мужчин ты реалистично можешь контролировать за раз?

— Лимита не существует, — он облизнул свои сморщившиеся губы. — Когда мужчина укушен, он может находиться хоть на другом конце планеты, и это не будет иметь значения. Яд попадает в его мозг, и с того же самого мгновения он навеки принадлежит мне.

Я с трудом могла это переварить.

— Ты ни за что не можешь координировать все движения такого количества мужчин.

Возникли бы длительные периоды, на протяжении которых большинство из них просто стояло, как будто в спящем режиме.

— Я отдаю им серию базовых команд — как компьютерный язык программирования, если тебе так угодно. Они могут делать все, что захотят, до тех пор, пока не отклоняются от приказов, которые я заложил в их мозг.

Дерьмо. Эти мужчины были словно роботизированными продолжениями его тела. Ему не приходилось покидать это место. Ему даже не приходилось подтирать свою задницу, если он не хотел этого. Я ощущала тошноту.

— Если что-то случится со

мной, команды будут жить и дальше, — Дрон расхаживал вокруг меня, избегая брызг воды и держа ладони сложенными на пояснице под плащом. — Я запрограммировал весь мозг каждого мужчины, который соприкоснулся с моим ядом через укус. То есть, каждого мужчины, за исключением доктора Нили.

Темноволосый мужчина с татуировкой змеи на шее отошел от стены. Он без предупреждения начал задыхаться, хватать воздух ртом, словно весь кислород высосали из его легких.

Я обхватила руками свою талию, прерывисто дыша.

— Ты его душишь?

Тело мужчины замерло абсолютно неподвижно, руки повисли вдоль боков, а лицо сделалось пурпурным, и в глазах полопались кровеносные сосуды.

— Я остановил его легкие, — Дрон склонил голову набок, спокойно наблюдая за стадиями удушения.

О Боже. Хотела ли я смотреть, как этот незнакомец умирает? Был ли он хорошим человеком с промытыми мозгами? Или он изначально был злобным мужчиной, который добровольно подписался убивать для Дрона?

Мгновение спустя мужчина втянул воздух и сделал шаг обратно к стене, словно ничего не случилось.

Я облегченно выдохнула.

— Как ты их вербуешь?

Дрон возобновил нарезание кругов вокруг меня, и душащий запах его безумия жег мои ноздри.

— У меня сотни пауков по всей стране…

— Пауки? Так ты называешь мужчин, которые были укушены? — я всмотрелась в лицо Мичио, бесплодное в своей пустоте, но все же великолепное в своем бесстрашии. Он не паук, бл*дь.

— Да. Мои пауки прямо сейчас где-то там предлагают сверхъестественные способности — скорость, исцеление, силу — в обмен на службу. Если не считать доктора Нили, то ни один из мужчин не присоединился ко мне по принуждению.

— Они примкнули из жадности.

Его глаза потемнели.

— Я называю это амбициями.

— Они не понимают, на какой уровень фанатизма они подписываются?

Воздух вокруг него завихрялся, искря от его злости.

— Они соглашаются поддерживать мои усилия во имя Аллаха.

— Ла-а-а-а-адно, — я осознавала, что дразню невменяемого монстра, но я сомневалась, что кто-то мог сесть, поговорить с ним и заставить его поставить под сомнения свои заблуждения. — Ты забираешь их свободу воли. Это вроде как противоречит силе веры.

— Я убираю их неуклюжие мотивы и заменяю их истинным знанием, — он посмотрел мне в глаза. — Я не знаю, почему мой яд действует как оковы для интеллектуального мышления, или как я получил возможность перепрограммировать фронтальные доли их мозга. Я биохимик, а не нейробиолог. Но эта способность работает мне на руку, — его клыкастая улыбка была самодовольной и резкой. — Когда я умру, они продолжат нести волю Аллаха.

Твою ж мать, это еще извращеннее, чем я себе представляла.

Я отрешенно смыла шампунь, и мой голос звучал тихо и тоненько.