Кровь износа

Рощин Алексей

Я догадался и рассмеялся.

– То есть вы здесь пристроились, чтобы в безопасности понаблюдать, как город будет рушиться, так, что ли? "Мне сверху видно всё"?

– Александр Глебович, - вдруг вмешалась уже стоящая у двери Катя, - но это как-то стыдно, знаете! Такой солидный на вид мужчина... Если вы считаете, что будет катастрофа - почему не предупредить?

– Да ведь предупреждали, Катя!
– с горечью воскликнул он.
– Гордеев уже полгода в набат бьет. Думаете, почему у меня его тетрадка? Да он всем

их рассылает! В гордуму ходил, к мэру, к губернатору. Президенту писал, в газеты во все. Кто ж слушает? И это местный "актив"! А меня кто будет слушать? Все, естественно, считают его предупреждения тихим помешательством, а его самого - надоедливым сумасшедшим. Да вы ж и сами говорите оба, что ничего нового, все давно про всё знают и так. Разве нет?

– Ну, не знаю, - упрямо тряхнула головой Катя.
– Что-то можно же было сделать?

– Есть такой анекдот, - горько усмехнувшись, сказал профессор.
– Стрелочника экзаменуют - что делать, если он видит, что два поезда идут навстречу друг другу. Он говорит - переведу семафор.
– Семафор не работает.
– Переведу стрелку.
– Стрелку заклинило.
– Разожгу костер.
– У вас нет ни спичек, ни зажигалки.
– Ну тогда позову жену!
– А жену зачем?
– Пусть полюбуется на великолепное крушение!

Возникла пауза, и никто не улыбнулся.

– Однако мрачный у вас юмор, док, - сказал я наконец.

Тут что-то произошло, и номер еле ощутимо тряхнуло. В комнате погасли все лампы, вырубился беззвучный телевизор. На несколько секунд вокруг воцарился белесый сумрак. Но почти тут же с еле слышным гудением лампы вспыхнули вновь.

– Видите, я же говорила - генератор сразу включается!
– сказала Катя.
– А я пойду уже, мальчики. Не скучайте.

Она уже положила руку на ручку входной двери в номер (это, кстати, была тоже роскошная, все в том же пышном русском стиле массивная деревянная дверь, изукрашенная росписью, которую я мысленно определил как "под хохлому"). И вдруг замерла и снова повернулась к нам.

– Кстати, вы зря думаете, что гостиница построена в 2005-м.

– Почему?

– Там на сайте было правильно написано - введена в эксплуатацию. Это ее просто достроили, наконец, в 2005-м. А строить ее начали в 1977! Знаете, как оно бывало при большевиках? Фундамент кое-как положили, подняли на два этажа - да и бросили. Я тут сама еще в детстве с ребятами играла. В прятки и так далее. Мы это называли "в развалинах".

Профессор был очевидно ошарашен подобным известием.

– Достроили?? Как - "достроили"? Может быть, снесли и построили все заново?

– Да как бы не так!
– с непонятным торжеством заключила Катя.
– Что я, не видела? Так на старый фундамент и начали строить. Двадцать с лишним лет все стояло даже без крыши над вторым этажом, а потом все - раз-раз - да и завершили.

Я взглянул на профессора. Тот стоял, как громом пораженный.

–

Ну, счастливо оставаться, - сказала Катя.
– Любуйтесь тут в окно, спасибо за угощение.

И она нажала ручку двери. Дверь не шелохнулась. Она надавила плечом - никакого эффекта.

– Откройте, пожалуйста, дверь, - сказала она тихо.

– Я ее не запирал, - растерянно сказал профессор.

– Дайте я, - почувствовал я необходимость вмешаться.

Я подошел и толкнул дверь сам. Крепкое дубовое сооружение не шелохнулось.

– Генератор, говорите, в подвале, - тихо сказал я.
– Сколько литров?

– Пятьсот, - прошептала Катя.

Глава 6. Волна пришла

– Давайте я, Катя, - сказал я.
– Заело, наверно, что-то!

И я как следует навалился на дверь. Она не шелохнулась. Я надавил еще, аж застонал от натуги. Никакого эффекта!

– Во дела!

Я аж запыхался, пришлось расстегнуть верхнюю пуговицу на рубашке.
– Какие-то чудеса. Что за шутки? Может, у вас администрация так шутит, типа, новогодние розыгрыши?

Катя негодующе фыркнула.

Профессор весьма нервно подошел к двери, тоже толкнул ее, потом стал осматривать и цокать языком, постепенно склоняясь до пола. Мы с Катей смотрели на него с недоумением и тревогой.

– Все ясно, - сказал он.

Я тем временем бросил взгляд в окно - и не удержался от возгласа.

– Ого! А что в городе-то случилось?!

– Что такое?!
– вскинулись одновременно Катя и профессор.

– Да сами посмотрите - темень!

Действительно - еще вроде бы минуту назад вид из окна был вполне новогодний, открыточный - снежный и умиротворяющий: "дорожки" из горящих фонарей вдоль магистралей, приветливый свет тысяч окон... Теперь же за окном поселилась серая тьма, лишь местами прорезаемая фарами проезжающих машин.

Забыв о двери, мы с профессором бросились к панорамному окну.

– А где ж город?
– вырвалось у меня. Мельком взглянул на профа - его лицо было искажено самым настоящим ужасом.

Отозвалась недовольная Катерина от двери.

– Да там же город, где и был. Что вы так переполошились? Опять свет веерно вырубили, эка невидаль! Аварий на электростанции, что ли, не видели? У нас так часто бывает.

В пейзаже стали вдруг снова проявляться окна - на этот раз они горели неярко, с каким-то красноватым свечением.