Кровь королей
Шрифт:
— Зверь, изголодался по крови? — поинтересовался монарх у своего паладина.
— Ха, да есть немного, — отвёл взгляд тот, изучая творящееся внизу башни, — Всё стрелы да маги, командование катапультами, никаких живых сражений, — отзывался он, жалуясь на скуку.
— К тебе особое поручение. У нас в данжеоне сидят и гниют такие же, как те, что нападают. Если темницу разрушат, того и гляди засядет сбежавший недруг, вонзит нож в спину. Нельзя допустить, чтобы кто-то из преступников вдруг сбежал, — объяснял ему король.
— Понял, это мы устроим, — кивнул Эйверь своими
— Думаешь, они здесь за кем-то? Хотят кого-то вызволить и освободить? Требований они не ставили, так что вряд ли, — пожал плечами Джеймс, — Тем более, тогда лучше дать им понять, что вести переговоры и выпускать разбойников на свободу мы не намерены, тем более после такой наглой осады и убийства наших дозорных.
— Вы король, вы начальник, — усмехнулся паладин, обнажая зубы с правого края широкого рта плотных губ, — Будет исполнено, — кивнул он монарху и отправился на ночь глядя исполнять своё кровавое поручение.
Ночь после совершённой успешной диверсии прошла спокойной, но не особо тихой. Вдали у прилеска даже в темноте стучали молотки, ревели пилы, кряхтя пронзая древесину, собирая новые приспособления из подручных средств и сплавленных по реке запасов. Плюс весь лес под рукой, если нужны брёвна или хотя бы дрова для костров и переносных кухонных печей лагеря неприятеля.
Костры, впрочем, под утро залил небольшой дождик, пополняя королевские резервуары пресной воды, скользя по особым каналам и акведукам, попадая в водосборники для очистки дождевой воды через полотна с галькой, песком и углём, фильтрующим её.
Такие же, но более миниатюрные. Вставляли во внутренние трубы, обычно в местах стыков, где их было удобно вынимать и менять на случай необходимости, например, если вода в этом месте начинала «зацветать».
За ночь друг за другом были выведены узники темницы и сброшены с башен со вспоротыми животами, чтобы разбойничьего войска не оставалось никакого желания вызволять своих или надеяться на какое-то хитрое восстание в данжеоне с тюремным бунтом и захватом власти изнутри. Однако эти казни не произвели должного впечатления на атакующую сторону.
Сырое хмурое утро было помпезно встречено ордами осаждающих войск, так как размокшие брёвна выстроенных возвышений гелеполей было уже практически не поджечь. Даже если стрела не затухала сразу во влажной древесине, даже если несла с собой каким-то чудом не растерянные за дальность и длительность полёта капли горючей смеси, она просто полыхала пятнами танцующего огня, слегка подсушивая сваленные вместе стволы в местах своего попадания, не причинняя никакого ущерба, и со временем просто гасла, выгорая или тлея от влаги, переставая порождать голодные огоньки.
Выстроенные осадные башни не боялись никаких огненных шаров от пиромагов, как не опасались их и выставленные вверху на плоском постаменте катапульты, вновь начавшие атаковать не столько стену и башни, сколько внутренние дворы и постройки Олмара.
Доставалось крышам казарм и конюшен, шпилям библиотеки, стенам архива и жилым
Выспаться на этот раз не удалось никому. Лучников подняли ни свет ни заря, стараться целиться в те отряды, что тащили и толкали осадные бревенчатые башни на насыпи. Бартареон и маги обсуждали план действий после провалившихся попыток поджога. Взъерошенный Эйверь предлагал уже просто дать бой внизу, однако король уверял, что внутри башен видны бойницы и воинов попросту расстреляли бы оттуда почти в упор.
У Джеймса давно был план на этот счёт. Ещё в конце первого дня он приказал не только рыть тоннели к холму, куда не доставали башенные машины, но и сделать подкоп под холмом самого замка, прямиком вдоль стены, в которой пробили ныне наспех заделанные бреши. Крепёжный состав с камышом, керамической крошкой и горячей известью попросту на сырой погоде не успевал ни подсохнуть ни затвердеть.
И даже, не смотря на то, что с холма больше не сыпались каменные булыжники, они вполне себе летели с катапульт уже по прямой, прямиком с подвозимых башен, стреляя по разным укреплениям, в том числе и усиливая уже сделанные ранее разрушения западной стены крепости.
Королю пришлось жертвовать целостностью и красивым видом строений внутренних дворов крепости, дожидаясь, чтобы большая часть башен была закачена на насыпи и валы, чтобы те уже начинали пробираться непосредственно по холму.
И уже когда самые ближайшие пытались высадить ожидавшие внутри войска на стены — их встречали готовые воины ополчения Кхорна, массивными булавами и шипованными дубинами буквально вколачивая обратно, избивая насмерть, даром, что снабжённые неплохим оружием флибустьеры и разбойники были почти лишены какой-либо настоящей защитной брони.
Облачённые в плотные шлемы с толстыми забралами и выпирающие многослойные панцири, воины короля в первую очередь старались защититься от арбалетного обстрела. Но мощные стрелы брали своё, пронзая защиту, если не с первого раза, оставляя серьёзные вмятины и царапины, то со второго третьего уж точно. Задачей ополченцев королевской армии было недопустить эти вторую и третью попытки, уничтожая мощными взмахами, если не стрелков, то их орудия, разлетавшиеся в щепки от раскрученных шаров цепа и набалдашников булав.
С яростными криками, пихаясь плечом, зашибая первого выскочившего по мосту к башне ударом ноги обратно к своим, заваливая всю колонну выбегающих из гелеполей, начиная без жалости размахивать палицами, ослопинами и прочим плотным вооружением, выбивая челюсти, суставы, проламывая вражеские черепа.
Ополченцы знали, здесь либо ты, либо тебя, нужно было со всей силы удерживать массивную палицу, бить точно, не забывать тут же поднимать в воздух окованные широкие навершия снова в воздух, шипами и гвоздями калеча и раздирая плоть неприятелей, ломая кости и не давая им никакой возможности защищаться, отступать и оказывать какое-либо сопротивление.