Кровь моего монстра
Шрифт:
Затем он расстегивает мой ремень и стягивает с меня брюки и трусы, так что я сижу на кровати совершенно голая.
Это не первый раз, когда я обнажаюсь перед ним, но я все еще испытываю укол сомнения рядом с ним. Я всегда хотела, чтобы кто-нибудь, кто угодно, увидел во мне женщину. Конечно, я не подписывалась на то, чтобы быть этим бесчувственным монстром, но так случилось, что он единственный, кто раскрыл мою личность.
И по какой-то причине я хочу быть красивой для него. Я хочу, чтобы он целовал меня так, словно не может насытиться
Мои мысли разбегаются, когда он хватает меня за запястье и стаскивает с кровати. Я спотыкаюсь и чуть не падаю, но его хватка удерживает меня на ногах. Мне приходится бежать трусцой, чтобы поспевать за его широкими шагами, когда он ведет меня в ванную комнату.
Яркий белый свет ослепляет меня, когда в поле зрения появляется сверкающая мраморная стойка и гигантское зеркало. Он толкает меня к раковине и встает позади меня с жутким видом Мрачного Жнеца.
Его глаза вспыхивают пугающим темно-синим цветом, напоминающим разъяренный океан. Я даже не сосредотачиваюсь на том факте, что я совершенно голая, в то время как он полностью одет. Все, что я вижу в зеркале, это воплощение насилия.
Он отпускает мое запястье только для того, чтобы обхватить мое горло сзади. Хватка настолько крепкая, что я встаю на цыпочки, но она не предназначена для того, чтобы украсть мое дыхание.
Это захват контроля. Так я точно знаю, что именно он главный в этой ситуации. Его вторая рука скользит по моему бедру, оставляя мурашки по коже, затем исчезает между моих дрожащих бедер. Два его пальца проникают в мое ядро, и я замираю. Моя кожа краснеет, и я вынуждена видеть каждую деталь своего смущения в зеркале перед нами. Я вынуждена видеть два белеющих шрама на моем боку от расправы и уродливую дыру в плече от выстрела. Когда я пытаюсь переключить свое внимание на пол, Кирилл хватает меня за шею и поднимает ее вверх.
— Ты будешь наблюдать, как я владею каждой частичкой тебя, чтобы ты поняла, что ты полностью моя.
Он вводит третий палец, растягивая меня так сильно, что я не могу сосредоточиться ни на чем, кроме его прикосновений. Он просовывает свои пальцы внутрь меня, и взрыв удовольствия захлестывает меня. У меня подгибаются пальцы на ногах, а сердце бьется так быстро, что становится страшно.
Темп Кирилла граничит с безумием, когда он вонзает в меня свои пальцы с повышенной интенсивностью. Мои глаза наполовину закрываются, и я хочу отвести взгляд от шторма, который вот-вот поглотит меня, но я не могу.
Чем дольше я поглощена его ледяным взглядом, тем больше у меня кружится голова. Он дразнит мой клитор двумя умелыми движениями, и мне конец. Я кончаю с глубоким стоном и упала бы вперед, если бы не хватка Кирилла.
— Вот именно, Солнышко. Покажи мне, как сильно ты меня хочешь. — его голос с хрипом обрушивается мне на ухо, прежде чем он прикусывает плоть.
Мои бедра дрожат, и оргазм, кажется, усиливается и растягивается как по продолжительности, так и по интенсивности.
И может быть, я слишком привыкла к тому, что он называет меня своим солнцем.
Зачем монстру солнце?
Его рука исчезает у меня между ног, и прежде чем я успеваю оплакать потерю, он расстегивает ремень, и я чувствую, как его эрекция касается моего зада.
Дрожь проходит сквозь меня, когда его член прижимается к моей ягодице. Один раз, второй.
Удовольствие, которое, как я думал, наконец-то померкнет, поднимается и растет.
Я ахаю.
— Кирилл...
— Меня так и подмывает засунуть свой член в эту дырочку. — он снова упирается своим огромным членом в мою задницу. — Я бы трахал тебя, пока ты не поймешь, что каждая частичка тебя принадлежит мне. Не кто-то другой. Я. Это моя задница, моя собственность. Блядь, моя.
Моя рука находит его бедро, и я пытаюсь оттолкнуть его, но он заламывает мои запястья за спину и обеими руками обматывает их своим толстым кожаным ремнем. Я совершенно неподвижна и не смогла бы пошевелиться, даже если бы захотела. Затем его пальцы возвращаются к моему горлу.
— Но сегодня вечером... — он просовывает свой член мне между ног. — Я начну с твоей киски.
Он толкается внутрь, и я задыхаюсь, когда боль взрывается во всем моем естестве. Кирилл просто слишком огромен, и, несмотря на оргазм, который я только что испытала, мне больно ощущать его всего в себе.
— Ты такая тугая. Ммм. Так чертовски правильно. — его ворчание наполняет мои уши, и, хотя это причиняет боль, я пытаюсь попасть в ритм.
Мне не нужно долго стараться.
После нескольких толчков удовольствие начинает воевать с болью, и мои стоны эхом разносятся в воздухе. Кирилл обнимает меня за шею, чтобы заставить посмотреть в зеркало.
Я поражена открывшимся передо мной зрелищем. Он выглядит больше, чем жизнь позади меня, и ничем не отличается от зверя, который пожирает меня живьем. Моя кожа потная, раскрасневшаяся и подстроенная под его ритм.
С его рукой на моем горле и связанными запястьями я полностью в его власти.
— Посмотри, кому ты принадлежишь, Солнышко. Посмотри, как твое тело подчиняется мне, как будто оно создано для меня. Ты моя, и ты всегда будешь моей, черт возьми. Ты никогда не будешь принадлежать никому другому, кроме меня.
Темное чувство собственничества в его словах должно напугать меня, и в какой-то степени, это так и есть, но я не могу мыслить здраво, когда он избивает меня до полусмерти.
Его ритм такой же интенсивный, как и он сам. Он трахает со своим обычным контролем, но иногда он идет так быстро и так сильно, что даже он не может это контролировать. Его очки запотевают от пота и напряжения, и он отбрасывает их в сторону, а затем увеличивает интенсивность.
Мои груди подпрыгивают и болят от возбуждения, а бедра несколько раз ударяются о мраморную стойку. Укол боли усиливает дикое удовольствие, нарастающее в моей сердцевине.
Внезапно он крепче сжимает мое горло и перекрывает мне доступ кислорода.