Кровь моего врага
Шрифт:
Затаив дыхание, Тирит сверлил друга взглядом. Исаир же застыл у входа, опершись о дверь, словно собираясь с силами.
Когда он наконец повернулся, его лицо было вновь безразлично.
– Ты меня прости, но твои сестры – полные суки…
Когда Тирит открыл глаза, он вновь находился в хлипкой палатке. Снаружи все так же завывала буря, свистел ветер, ледяными щупальцами проникая даже через два одеяла. То был просто сон. Давно
Тирит откинул одеяло и сел, тупо глядя во тьму. Взъерошил волосы, шумно выдохнул и потянулся за камзолом. Пытаться уснуть было бесполезным занятием, сон все равно не шел.
Спустя двадцать минут он уже стоял снаружи, рядом с палатками, хмуро разглядывая железную клетку, наполовину скрытую заснеженными кустами и деревьями. Двое дозорных, гревшиеся у костра неподалеку, окинули его усталыми взглядами из-под капюшонов, рядом с ними переминались с ноги на ногу крепкие лошадки, весь день до этого тащившие клетку по буеракам лесных дорог. Ничего, оставалось всего ничего, лишь бы прекратилась вьюга. Тогда им оставалось около пяти-шести дней пути на юг до берегов реки Сив, где их уже ждало судно из Лоэрдилиена.
«Никаких заклинаний, никакого перемещения, – предупредила его «жрица-Аллис». – Никакой самодеятельности. Только клетка и лошади. Клетку не открывать, даже если кто-нибудь из Избранных удумает сдохнуть по дороге». После, в Лоэрдилиене, они должны были передать девчонку в руки эльфов из Исраза, а сами переместиться в Ущелье Кошмаров, прихватив Исаира. Оставалось одно «но». Девчонка оказалась тяжело больна.
Словно против воли, Тирит заглянул в клетку и поежился. Грязный лед, покрывавший доски пола в одном из углов клетки, был желтым и источал характерный запах. В противоположном же углу темнели две фигуры. Исаир сидел, прислонившись к прутьям, закутанный в плащ так, что виднелось одно лицо. Он почти не изменился, несмотря на вереницу прошедших лет. В Тирита впился все тот же недоверчивый острый взгляд, все те же губы знакомо и презрительно искривились, все та же морщинка на лбу, которая была особенно заметна, когда он хмурился. Однако же появилось и нечто новое: глаза запали, бровь рассекал свежий шрам, волосы отросли, спутанными космами свисая из-под капюшона.
Девушка лежала у него на коленях, укрытая единственным одеялом, что им оставили. Периодически Исаир склонялся к ней и что-то тихо спрашивал, после чего его лицо мрачнело еще больше. Поговаривали, что он спал с этой девчонкой, во что Тирит отчаянно отказывался верить. Спать с k’wela, которая к тому же являлась выродком рыжих Д’ор? Это было совершенно немыслимо. Скорее всего, он просто использовал ее, пытался удержать рядом с собой, не больше.
Тирит вновь покосился на руку Исаира, лежавшую на плече эльфийки, и шагнул вперед. Впервые за столько дней пути он решился подойти еще ближе. Чуть больше, чем он подходил обычно.
– Что? Интересно? – Этот охрипший простуженный голос был скорее похож на карканье, чем на мелодичный голос того Исаира, которого Тирит знал. Воин поднял воротник кожаной охотничьей куртки и снова
– Как она? – наконец проговорил он.
– Можно подумать, тебя это волнует.
– Да, представь себе. Будет немного неловко перед awene, если мы им выдадим труп вместо живой девушки.
В глазах Исаира заплясали нехорошие искры.
– Если бы вы не додумались держать нас в клетке на морозе, ей было бы гораздо лучше.
Тирит прошелся вдоль прутьев, словно оценивая обстановку внутри. Спустя минуту он поднял голову.
– Вы до этого путешествовали на морозе, спали на снегу и прекрасно себя чувствовали. Что же вас не устраивает теперь? Отсутствие возможности сходить в кусты? Судя по вон тому углу, вы прекрасно решили эту проблему. – Он с удовольствием отметил ярость на лице Исаира. Впрочем, к непередаваемому удивлению Тирита, она тут же исчезла, скрылась под покровами напускного безразличия. Правда, голос его все равно дрожал.
– Здесь не хватает Мартена. Думаю, он бы присоединился к зубоскальству.
– Мартен мертв.
– Давно?
– Месяца три. Может, больше.
Исаир сверкнул зубами.
– То есть теперь «папой» я должен звать тебя, о отважный командир боевого отряда семьи Ах'шари?
Теперь Тирит благоразумно промолчал, подавив волну гнева.
– Как тебе угодно. Хоть самим Пресвятым Ану, если так нравится.
– Ну так вот, Избранная умрет по вашей, о Светлейший Ану, вине, если вы не пошевелитесь и не найдете какое-нибудь снадобье в ваших воистину бездонных закромах.
Снадобье было. И не одно.
– Нет, случайно не найдется, – осклабился он, упиваясь отчаянием, промелькнувшим в глазах бывшего друга. – Все выпили и измазали, пока вылавливали тебя и эту полудохлую k’wela.
– Она не полудохлая…
– Как тебе угодно, мой друг. Просто k’welaзвучит не лучше.
Он еще раз улыбнулся и поправил воротник. Затем развернулся и сделал шаг по направлению к костру, где сидели дозорные.
– Тирит…
Тирит невольно вздрогнул и остановился. Первый раз за столько времени он назвал его по имени.
– Говори быстрее, пока я не передумал, – не оборачиваясь, выплюнул он нарочито безразличным тоном, втайне сгорая от любопытства и нетерпения. Ему показалось или голос Исаира действительно дрожал?..
– Ей все хуже, понимаешь… Помоги ей, Тирит. Пожалуйста.
Тирит развернулся на каблуках, взглянул на бледное лицо Исаира… и тут его словно прорвало.
– Да как ты смеешь просить меня об этом?! Вылить лекарство в глотку какой-то k’wela?! Тратить на это дерьмо бесценные силы?! Ты, должно быть, совсем выжил из ума в этом чертовом Внешнем Мире! Что за тряпку я вижу?! У того Исаира, которого я знал, никогда бы язык не повернулся произнести такое! С каких пор тебя стало так сильно беспокоить чье-то еще здоровье, кроме своего? – Его взгляд вновь скользнул по руке Исаира на плече девчонки, и он оторопел от внезапной догадки. – Только не говори мне…