Кровь неделимая
Шрифт:
– Я пишу все.
– Вот за все и будут драться. Верите моему слову?
Я не стала кокетничать и так закивала, что моя голова едва не отвалилась:
– Да-да-да, конечно верю.
Еще бы мне не верить слову Власова! Уж в чем в чем, а в обмане его не мог упрекнуть никто. Я ведь тоже знала о нем все, что можно почерпнуть из журналов и газет, в Интернете, сплетнях и так далее. Эта привычка знать обо всех заметных людях все осталась у меня со времен моей успешно начатой карьеры журналиста….
Он, наверное, догадался…. Но я и виду не подам,
– Так вот, ваша работа будет еще и хорошо оплачена. Очень хорошо.
– Это все звучит замечательно, но какая именно работа, скажите, наконец! – мне действительно не терпелось узнать, что именно хочет мне поручить этот монстр металлургии.
А монстр тем временем уже протягивал мне увесистый конверт.
– Это – аванс.
Моя рука как-то магнетически потянулась к конверту, но вдруг я опомнилась и отдернула ее. Ишь, раскомандовалась, ручонка-то! Совсем, видно, оголодала….
– Не беспокойтесь, ничего необычного вам делать не придется. Вы будете исполнять привычную для вас работу. Вы будете писать, редактировать, корректировать, в общем, обычная для вас работа. Подробности вы узнаете потом.
– Вот когда узнаю…
Но хозяин кабинета, по-видимому, исчерпал запас терпения.
– Берите, – почти прикрикнул он, – вам придется поселиться в моем доме. Время работы будет самое разное, поэтому вы в любой час должны быть под ру… Рядом. И поэтому вы должны купить себе все, что необходимо. Чтобы, извините, чувствовать себя уютно, что ли. Думаю, сегодня вечером мы начнем.
Признаюсь, этими своими «должны» он меня лишил последних сил к сопротивлению. Впрочем, я с самого начала понимала, что все это с моей стороны игра, и я возьмусь за любое дело. Просто потому, что очень-очень соскучилась по этому своему настоящему делу! И деньги тут, в конце концов, действительно ни при чем.
Конверт между тем добродушно плюхнулся рядом со мной, а хозяин кабинета тут же отвернулся и что-то там нажал на своем столе.
– Марта, покажите, пожалуйста, госпоже Лапкиной ее комнату и скажите Георгию, что он сегодня в ее распоряжении.
Невидимая Марта «дакнула» в динамике, и я поняла, что хозяин меня больше не замечает.
Пришлось молча подняться и направиться к выходу из этого красивого кабинета, по размерам больше походившим на теннисный корт. Конверт с деньгами каким-то образом оказался у меня в руке. Ох уж эти руки, вечно они цапают все подряд. А расхлебывать приходится моей голове! Интересно, зачем она, моя родненькая голова, понадобилась Власову? Неужели во всей России не нашлось никого более удачливого и подходящего для работы в его доме?
И вдруг у самого порога меня осенило:
– Юрий Сергеевич, а почему я? – мне пришлось почти кричать, так далеко уже был от меня стол и его хозяин.
Власов поднял голову, которая, по-видимому,
– Я знаю о вашем последнем репортаже из Чечни. И знаю, что вы отказались органам выдать местонахождение того боевика, у которого брали интервью.
– Да, но ведь я просто дала ему слово. Иначе он не стал бы говорить со мной.
– Вот именно – «просто»! Вот за это «просто дала слово» вы и пострадали. К сожалению, за честность страдают чаще, чем за предательство и обман. Я знаю, что вы не поддались ни на уговоры, ни на угрозы.
– Но я ведь толком и не могла бы сказать, куда меня везли. Ведь глаза были завязаны.
– Бросьте, не умаляйте своей заслуги. Я знаю, вы прекрасно ориентируетесь на местности, а ведь обратно вы половину пути шли пешком. Об этом знали и те, кто вас так упорно допрашивал. А потом они обиделись – и вот результат: вас лишили куска хлеба.
– Ну, уж и куска! На хлеб я могу заработать и без них!
– На рынке? Продавая липовые кроссовки «Адидас»?
– И?
– Что – «и»? Я уважаю людей, которые умеют молчать! Держать слово и молчать.
Я постояла еще немного, но Власов опять перестал обращать на меня внимание.
«Господи, во что я опять вляпалась? Какие это секреты мне предстоит узнать и хранить? Мама дорогая, какая же я невезучая!». Но в ответ на мою «маму дорогую» я вдруг опять почувствовала тяжесть конверта. Что ж, если за одно молчание я лишилась своей любимой работы, то почему бы за другое молчание мне не получить плату сполна? Рискнуть? Рискну!
И я, наконец, вышла.
Марта была пожилой полноватой женщиной с белыми как лен волосами, в которых только вблизи заметна была щедрая седина. Она давно стояла у дверей и терпеливо ждала меня. Окинув меня холодным, нет, ледяным взглядом, она показала рукой:
– Туда! Ваша комната в том крыле, рядом с личными покоями хозяина. Господин Власов уведомил меня, что вы будете работать с ним даже в неурочное время.
После этих слов она не преминула окинуть меня еще одним ледяным взглядом, как будто убеждаясь, что «внеурочное» время будет действительно занято работой. Увы, мой жалостливый вид только подтверждал это.
Комната была огромной, но миленькой. Раза в три, пожалуй, больше всей моей однокомнатной «хрущевки», но множество штор и красиво задрапированные в такую же ткань стены наводили на мысль, что в этой комнате должно жить какое-нибудь симпатичное существо. Значит, я должна стать симпатичной и миленькой! Чтобы не подводить комнату и соответствовать ее интерьеру!