Кровь от крови Мантикоры
Шрифт:
Зарьян обернулся и не смог удержаться, сгреб ее в охапку, прижимая к себе. Эти объятия всегда были долгими и крепкими; сердце его замирало от нежности, мозг утопал в безмерном наслаждении, а энергии между ними сливались в один пылающий, бурлящий, жадный поток. В этот момент они становились единым целым, и все равно этого всегда было мало. Зарьян всем сердцем желал, прижимая ее к себе, никогда больше ее не отпускать. Миниатюрная как фарфоровая кукла, Ясмин не доставала ему до плеча, но они оба находили в этом только плюсы. Он мог держать ее всю, она была его крохотной птичкой, целиком поместившейся в его руках. Она же могла прислониться
Зарьян взял ее за подбородок, она закрыла глаза в ожидании поцелуя. Столько лет прошло. Ясмин нисколько не изменилась, «переход завесы» сохранил ее такой какой она была до той магической смерти и только взгляд с годами переменился, он наполнился мудростью и тревогой , да бессонные ночи, в которых Зарьяну снились кошмары добавили ей мешков под глазами. Бессмертие бессильно перед жизненными проблемами и неурядицами. Но все же она была прекрасна и дорога как никто другой. Любимая женщина! Принадлежащая только ему одному, его, Зарьяна , женщина!
Сам Зарьян изменился чуть больше. Он не старел, бессмертная кровь Мантикоры не давала ему такой возможности, но то ли новое, почти царственное положение, то ли размеренная, без путешествий жизнь сказались на его внешности. Зарьян поправился, заматерел, отпустил бороду, отрастил длинные волосы. Глядя на себя в зеркала, он вздыхал о лишнем весе, но в то же время отмечал, что все больше становится похожим на верховного правителя времен Средневековья. Вот только короны и скипетра не хватает. Сейчас он редко мог себе позволить, обернувшись Мантикорой бегать по лесам и полям, наслаждаясь приливом адреналина в крови, свистом в ветра в ушах от стремительного бега и ощущением подушечек лап, вбивающих тело в почву. Его вообще не отпускали одного за пределы поселения, а если ему случалось отправиться в лагерь , чтобы встретиться с представителями той или иной расы, то его непременно сопровождали два телохранителя: - свирепые на вид, сильные, не блещущие умом, но добродушные и преданные Зарьяну йотуны. Он искренне удивлялся тому, что Ясмин и чародей Мирах умудрились выбраться из-под опеки своей охраны, не иначе оба воспользовались колдовством.
Зарьян поцеловал родные до боли губы отчасти потому , что именно этого ждала его женщина, но в большей степени потому, что не мог не целовать ее. Это было так естественно , как дышать или пить. Она словно была живительной влагой для пересохшего горла. Ясмин улыбнулась раньше, чем открыла глаза. Золотистая зелень ее глаз напоминала солнечную летнюю поляну с нежной мягкой травкой, развалившись на которой обретаешь волшебный покой. Она светилась от счастья тем чудесным и ярким светом, который так преображает влюбленную женщину. Вот только эта влюбленность не стихала уже много, много лет. Они любили друг друга все больше и больше, хотя. казалось бы, любить еще больше просто невозможно. У них получалось! Они преодолевали границы невозможного!
– О чем задумался? Солнце мое! – спросила она, прижимаясь к его телу.
Он обнял Ясмин за плечи и, несмотря на то, что ее близость смиряла все тревоги, вздохнул с тяжестью.
– Прошло уже столько времени, а из человеческой части мира нет никаких вестей.
– Не волнуйся, Любовь моя! Гуэрс целеустремленный парень
– Меня беспокоит не это. Она провела с людьми много лет и ее это вполне устраивало. Пожелает ли Анелита вернуться к нам.
– Конечно, пожелает. Разве сможет она остаться в стороне, когда нам так нужна ее помощь.
Зарьян с сомнением покачал головой:
– А надо ли ее к этому принуждать? Когда она сбежала, поначалу я хотел пойти за ней и силой притащить обратно. Но передумал. Решил проучить ее. Верил, что очень скоро трудности заставят ее вернуться, а если нет, то ее место среди людей. Спустя полтора месяца я прошел через портал. Я видел, она работает на пляже, осваивается, но не хотел знать, что она счастлива без нас, без Резервации. Мне казалось, она вот-вот сломается и вернется сама, но она так и не вернулась. Я оставил все как есть и не искал с ней встреч.
Имею ли я права просить ее о чем-то , когда столько лет делал вид, что не вспоминаю о ее существовании. Все эти годы я жил обидой на дочь, потому, что она оставила меня. Я упивался надеждой, что она не справиться и вернется , а я великодушно приму ее обратно. А когда я понял, что она не вернется я начал злиться на нее потому, что я в свое время выбрал Резервацию, а она отказалась от нее, от меня, от всех нас и предпочла мир людей.
– Резервация ее дом - возразила Ясмин. – Я не думаю, что она этого не понимает. Она же Мантикора. А Мантикоры впитывают рыцарский дух с рождения. У всех Вас это в крови.
– Да, но Анелита не такая как Мы. И то, что она выбрала другую жизнь , лишнее тому доказательство.
– Зарьян! – В глазах Любимой вспыхнуло яркое пламя и заметалось в радужках, словно сильный ветер подул на костер. Это случалось всякий раз, когда Ясмин злилась или была очень сильно взволнована.
– Ты продолжаешь видеть в ней лишь ребенка, а она давно уже не ребенок. Но что еще хуже, Ты видишь в ней слабую женщину, а это тоже не так. Пойми, наконец,, Ты недооценил в Анелите воина, поэтому она и ушла.Она доказывала, что может быть сильной не себе, а Тебе в первую очередь. И от Тебя зависит встанет ли Анелита в ряды Мантикор с энтузиазмом или ей придется продолжать сомневаться в том, веришь ли Ты в нее.
– Опять все зависит от меня! – вздохнул Зарьян.
– Да, Любовь моя! Иногда быть правителем у волшебных народов проще, чем обладать властью над близкими и над самим собой тоже.
– Ты права, как всегда. – Зарьян поцеловал Ясмин в кончик носа и прижал к себе.
В тысячный раз он подумал о том, что Судьба послала ему Ясмин не только ради предназначения победить Нечто. Она была ему необходима. Со временем она стала той самой частью его человеческой души, где обитали его сомнения. Ясмин была не только его совестью, но и тем стержнем, что поддерживает всех существ на земле, помогая поступать правильно.
Когда перевалило за полночь, дышать стало легче. Во многих лагерях на ночь костры тушили и те, кто нес охранную службу согревали себя физическими упражнениями: пробежками, прыжками и тренировками , но вполсилы, так, чтобы не перебудить всех кто спит. Холод подступал медленно. Зато у гостей прибавилось забот: необходимо было запастись теплой одеждой до того, как «Хладные дни» наступят окончательно. Праздношатающихся стало меньше. В поселении вздохнули облегченно.