Кровь отверженных
Шрифт:
– Нет, только не ты!
Даже после того, как Сибил стала жить с Нэн, Лена все еще не могла поверить в то, что Сибил лесбиянка. Лена надеялась, что со временем, когда-нибудь, Сибил посмеется над своими заблуждениями, выйдет замуж, нарожает детей. То, что они были близнецами, осложняло дело, потому что Лена считала себя частью Сибил. Неужели на уровне психики она сама разделяет сексуальные предпочтения Сибил?
Войдя в зал, Лена отмахнулась от этих размышлений. Две женщины за угловым столом совершенно не обратили на нее внимания: они самозабвенно целовались.
– Должно быть, вы ее сестра.
Лена уселась на высокий табурет.
– Мне здесь назначили встречу.
Женщина сложила газету. Подошла и протянула Лене руку.
– Меня зовут Джуди, – сказала она.
Лена взглянула на руку и неохотно пожала ее. Женщина была высокой, с длинными темными волосами, лоб широкий, подбородок маленький. Темно-карие глаза. Лена заметила все это, потому что Джуди не отводила от нее взгляда.
– Пива, пожалуйста, – сказала Лена. – Впрочем, нет. Налейте «Джим Бим».
Помедлив, Джуди прошла к витрине с алкогольными напитками.
– А вот Сибил никогда не пила, – сказала она.
Возможно, полагала, что и Лена, как ее близнец, пить не могла.
– Она и с мужчинами дел не имела, – заметила Лена.
Похоже, этот довод убедил Джуди:
– Значит, «Джим Бим»?
– Да, – сказала Лена и, придав лицу скучающее выражение, полезла в карман за деньгами.
Дома она переоделась в джинсы и футболку, о чем сейчас пожалела. Вероятно, теперь она выглядела большей лесбиянкой, чем сидевшие в баре женщины.
– Она, кстати, предпочитала клюквенный сок.
– Сделайте, пожалуйста, двойной бурбон, – сказала Лена и бросила на стойку двадцать долларов.
Джуди внимательно на нее посмотрела.
– Нам всем ее очень недостает.
– Не сомневаюсь, – сказала Лена.
Глядя на темную жидкость в бокале, вспомнила, что последний раз пила в тот вечер, когда скончалась сестра. Лена алкоголь не любила, потому что ей не нравилась потеря самоконтроля. Правда, в последнее время она и без спиртного ничего не контролировала.
Висевшие над баром часы показывали без пяти восемь.
– Вы кого ждете? – спросила Джуди.
Лена выпила виски одним глотком.
– «Джим Бим», – сказала она и постучала по бокалу.
Джуди покосилась на нее, но сняла с полки бутылку.
Не желая вступать в разговор, Лена развернулась на табурете и посмотрела на танцевальную площадку. Увидела единственную женщину. Закрыв глаза, та покачивалась в такт мелодии. Женщина показалась Лене смутно знакомой, но освещение было слабым, а память отказывала. Лена удивлялась отрешенности женщины, ее погруженности в себя. Она танцевала, словно в помещении никого больше не было. Словно ничто ее больше не интересовало.
Мелодия сменилась. Песню «Дебра» Лена узнала еще до того, как закончилось вступление. Пел Бек Хансен. И снова Лена вспомнила о Марке Паттерсоне. Чувственные движения танцующей женщины навеяли тревожные мысли о подростке. Что же случилось с Дженни Уивер? Почему Марк
Лене казалось, что если бы Марк Паттерсон пошел танцевать, то двигался бы, как эта незнакомая женщина, хотя и трудно представить, чтобы подросток решился бы выйти на середину пустого танцевального зала. Эта мысль ее удивила: как она может строить предположения относительно характера Марка? Ведь она его совсем не знает. Тем не менее подсознание уже наделило подростка определенными чертами.
Хватит об этом думать! Лена снова повернулась к стойке. Там стоял ее напиток и лежала сдача. Джуди читала газету. Лена задумалась о размере чаевых и нечаянно поймала в зеркале собственное отражение. Вздрогнула совсем как Джуди: ей показалось, что она увидела покойную сестру.
Снаружи раздался шум, и в бар ввалилась толпа. Они смеялись и переговаривались. Все были одеты в форму игроков в софтбол. Черные штаны с белыми лампасами, белые футболки со словом «Бродяги» на груди.
– Господи! – простонала Лена.
В центре группы она увидела Нэн Томас. Очки тихой библиотекарши были пристегнуты ярко-розовым ремешком, а футболка испачкана грязью. В отличие от других членов команды, Нэн не приняла Лену за сестру, а увидев ее, нахмурилась.
Кто-то хлопнул Лену по спине. Она повернулась и с изумлением узнала Хэрри Эрншоу. На нем были джинсы, футболка с надписью «Бродяги» и шапочка с большой буквой «В». [5]
– Как дела, Лена? – спросил Хэрри.
Возможно, подействовал алкоголь, потому что Лена выпалила:
5
«В» – от «bushwackers», бродяги (англ.).
– Ты разве гей?
Хэрри был врачом, и Лена приходила к нему два года назад лечиться от простуды.
Хэрри рассмеялся.
– Я играю в команде.
Он указал на футболку.
Затем наклонился и лукаво подмигнул.
– Я кетчер.
Лена попятилась и столкнулась с Нэн. Помещение заполнилось людьми. Они бурно обсуждали игру. Лена потянула себя за ворот футболки. Она почувствовала клаустрофобию и пошла к выходу.
– Ли! – окликнула ее Нэн и поправила себя, прежде чем Лена сделала замечание: – Лена.
– Я просила, чтобы ты меня так не называла, – воскликнула Лена.
– Знаю, – согласилась Нэн и успокаивающим жестом выставила наружу ладони. – Извини. Просто Сибил всегда тебя так называла.
Лена прервала ее:
– Может, отдашь вещи? Мне нужно домой.
Произнеся последнее слово, вспомнила о пустом доме. Хэнк не взял трубку, когда она позвонила ему в «Хат». Этот подлец ее явно игнорировал. Что ж, он в своем репертуаре: уходит, когда она больше всего в нем нуждается.
– Вещи в машине на стоянке, – сказала Нэн и открыла перед Леной дверь.