Кровь Янтаря
Шрифт:
— По-моему, по вопросам ты вырвался далеко вперед…
— Не знал, что мы снова играем в ту же игру. Я полагал, что мы просто беседуем.
— Ладно, в таком случае — да.
— Ответь еще на один вопрос — и, кажется, я смогу тебе помочь.
Винта улыбнулась.
— Мне помощь не нужна. Если из нас двоих кто и нуждается в помощи, так это ты.
— Может, я все-таки попробую?
— Давай, спрашивай. Каждый раз, когда ты задаешь вопрос, я узнаю от тебя что-то полезное.
— Ты знала о наемниках Льюка. Ты и Нью-Мексико посещала?
— Да, бывала там.
— Спасибо, — сказал я.
— И это все?
— Все.
— Ты пришел
— Может быть.
— Не скажешь ли, к какому?
Я улыбнулся и покачал головой.
Этим я и ограничился. Несколько окольных вопросов о ее делах, которые я задал по пути, убедили меня, что я заставил ее задуматься: о чем я могу догадываться и к каким выводам прийти. Хорошо. Я постановил, что огонек должен тлеть. Мне нужно было противопоставить что-то ее скрытности в тех вопросах, которые меня интересовали больше всего, — это подтолкнуло бы ее к полному обмену информацией. Кроме того, я уже пришел к одному нетривиальному заключению относительно нее. Заключение не было окончательным, но, если оно было верным, мне рано или поздно понадобятся ответы на остальные вопросы. Так что не так уж сильно я и блефовал.
Полдень вокруг нас был золотым, оранжевым, желтым, красным, с влажными осенними запахами в бодрящих ветерках. Небо глубокое и синее — совсем как некоторые камни…
Наверное, минут десять спустя я задал Винте совершенно нейтральный вопрос:
— Где здесь дорога на Янтарь?
— А ты не знаешь?
Я покачал головой.
— Никогда раньше не бывал в этих краях. Знаю только, что сюда есть дорога от Восточных Ворот.
— Да, — сказала она. — Чуть дальше на север, по-моему. Поехали, поищем.
Винта и я вернулись к дороге, по которой проехали чуть раньше, и свернули направо. Это казалось логичным. Я решил никак не комментировать ее неуверенность, хотя ожидал, что она вот-вот начнет намекать насчет предварительного согласования наших планов, чего я доселе избегал, — и я чувствовал, что ответил бы самым сокровенным ее чаяниям, если бы согласился и в дальнейшем извещать ее обо всех моих планах.
Проехав три четверти мили, мы добрались до перекрестка. Слева от дороги торчал невысокий каменный указатель, на котором означены были расстояние до Янтаря, расстояние до Бэйльпорта, расстояние до Бэйль-креста (поворот на восток) и до какого-то места с названием Мурн — если ехать прямо вперед.
— Что это за Мурн? — спросил я.
— Маленькая деревня с молочной фермой.
Можно было проверить, но для этого пришлось бы проехать шесть лиг.
— Ты что, собираешься возвращаться в Янтарь верхом? — спросила Винта.
— Да.
— Почему бы тебе не воспользоваться Козырем?
— Хочу получше узнать эти места. Мой дом все-таки. Мне здесь нравится.
— Но я же говорила тебе… это опасно. Хрусталики пометили тебя. Тебя могут выследить.
— Но это же не значит, что меня непременно выследят. Сомневаюсь, что хозяин тех парней, с которыми я встретился прошлой ночью, уже знает, что они нашли меня и потерпели поражение. Да они до сих пор рыскали бы вокруг, если б я не решил выйти пообедать! У меня в запасе как минимум несколько дней. За это время можно удалить метки, о которых ты говорила.
Винта спешилась и позволила лошади пощипать травку. Я сделал то же самое. В смысле — не травку пощипал, а спешился.
— Вероятно,
— Не знаю. Похоже, чем дольше я выжидаю, тем меньше вероятность, что человек, который стоит за событиями прошлой ночи, угомонится и не ниспошлет еще большие силы.
Винта взяла меня за руку и повернулась так, что оказалась вдруг прижавшейся ко мне. Я был несколько удивлен ее порывом, но свободная рука моя рефлекторно поднялась, чтобы — как полагается в подобных случаях — обнять даму.
— Ты ведь не собираешься уехать прямо сейчас, правда? Потому что, если собираешься, я поеду с тобой.
— Нет, — ответил я.
Это была чистая правда — я в самом деле собирался отбыть только на следующее утро, после доброго ночного сна.
— А когда? Нам еще о многом нужно поговорить.
— Думаю, мы отложим вопросы-ответы, пока ты не захочешь заняться этим снова.
— Есть еще кое-что…
— Я знаю.
Неловко, вот что. Да, она была желанна. И — нет, мне не хотелось ничего предпринимать в этом направлении. Отчасти потому, что я чувствовал: ей нужно еще что-то — я не был уверен, что именно; отчасти потому, что был убежден: она обладает необычайной силой, открываться перед которой в интимной обстановке мне не хотелось. Как говаривал мой дядюшка Сугуи, — правда, не о таких ситуациях, а о нашем колдовском ремесле: «Коли не понимаешь, то и не суйся». А у меня было ощущение, что дружелюбие наших с Винтой отношений может взорваться непримиримым противоборством…
Поэтому я бегло поцеловал ее — чтобы сохранить дружеские отношения — и высвободился.
— Может быть, завтра поеду, — сказал я.
— Ладно. Я надеялась, что ночь ты проведешь здесь. Может, и не одну… Я тебя буду оберегать.
— Я все еще чувствую усталость, — сказал я.
— Придется накормить тебя как следует и восстановить твои силы.
Винта провела кончиками пальцев по моей щеке, и до меня вдруг дошло, что когда-то я уже знал ее. Откуда? Непонятно. И это тоже пугало. Больше, чем слегка. Пока мы садились в седла и скакали в сторону Лесного Дома, я строил планы убраться оттуда той же ночью.
Итак, сидя в своей комнате, потягивая из стакана вино имени отсутствующего хозяина (красное) и наблюдая, как мигают свечи от порывов ветерка из открытого окна, я ждал — сначала, чтобы дом угомонился (что уже было), затем подходящего для отбытия момента. Дверь я закрыл на засов. За обедом я несколько раз упоминал, что устал, а затем рано удалился. Я вовсе не эгоистичный самец, который вечно чувствует себя вожделенным, но Винта дала понять, что могла бы заглянуть ко мне, и мне нужна была отговорка. Меньше всего мне хотелось обижать ее. У меня было достаточно проблем и без того, чтобы обращать против себя даже такого странного союзника.
Хотелось бы мне иметь под рукой хорошую книгу — но последняя, которую я читал, осталась в доме у Билла. Я бы вызвал ее, но опасался, что Винта почувствует это, — как однажды Фиона почувствовала, что я создаю Козырь, — вдруг начнет колотить в дверь и требовать объяснить, что за чертовщина происходит.
Но никто не приходил и в дверь не ломился, и я стал прислушиваться к скрипам засыпающего дома и ночным звукам снаружи. Свечи укоротились, тени на стене позади кровати ослабели и потекли, словно темный прилив за гранью неровного света. Я думал о своем и потягивал вино. Очень скоро…