Кровь Заката
Шрифт:
– Тогда Тагэре тем более нельзя отпускать.
2850 год от В.И.
11-й день месяца Волка.
Арция. Мунт
Шарля унесли к Мальвани, благо их дворец выходил окнами на площадь Ратуши. Моложавый медикус с благородными сединами осмотрел все еще пребывающего в глубоком обмороке герцога и сообщил, что ничего страшного нет. Просто шок, вызванный (тут врач оглянулся по сторонам) магическим ударом, ставшим следствием разорванного заклятья. Нужен покой, приглушенный свет и тепло. Обморок перейдет в сон, и к утру Тагэре будет здоров, хоть и слаб.
Поскольку
– Я пойду к нему!
– Зачем? Он спит.
– Я все равно пойду.
– Эста, ему нужен покой, он проспит до вечера. Что, так и будешь в темноте сидеть?
– Буду.
Она направилась к спальне, но Рауль решительно встал на пороге:
– Его нельзя трогать, а я тебя знаю. Пять минут посидишь, потом начнешь за руки хватать или по голове гладить. Вот проснется, и делай с ним что хочешь. Скажи лучше, эта твоя ведьма не объявилась?
– Нет. Как ушла, так и пропала, а потом ты пришел.
– Ничего не скажешь, повезло нам. – Рауль увидел, что опасность покою Шарля миновала, и с удовольствием опустился в мягкое кресло.
– Да, – плечики Эстелы вздрогнули, словно она вспомнила что-то очень неприятное, – если бы не Геро, я бы… Ты бы видел, как испугалась Ее Иносенсия!
– Как ты думаешь, кто она?
– Может, из-за гор? Она циалианок не любит…
– Я догадался, – улыбнулся Рауль. – О, Анри!
Анри Мальвани, высокий и красивый, как и все в его роду, бросил мокрый плащ на кресло и протянул руки к огню. Маркиз был свеж, словно бы не провел три ночи в седле.
– Как наш болящий?
– Спит без задних ног… Эста к нему рвется, а я не пускаю.
– И правильно делаешь, ему целую ночь скакать, пусть поспит.
– Ночь? Ты что, нас выгоняешь?
– По мне, хоть до Темной Звезды живите, но я по дороге домой заехал к Обену. От него и узнал, что, во-первых, я опоздал… тебя убить мало, что ж ты мне сразу не сообщил?! А во-вторых, что Фарбье с Дианой получили по ушам. Но об этом потом. Барон вам советует в Мунте не задерживаться, а его советы на вес золота. Будь Шарль на ногах, я бы вас выпроводил прямо сейчас.
– Анри, неужели они после всего посмеют?
– Уже посмели… Нет, разумеется, никаких арестов больше не будет, но яд, стрела или нож к вашим услугам. Они даже виновного нашли.
– И кого?
– Не поверишь! Канцлера. Милейшего Бэррота обвинили в том, что, «воспользовавшись доверчивостью короля, он вызвал Шарля Тагэре подложным письмом и обманом добился его ареста». Умный Бэррот, не дожидаясь визита синяков, исчез, а не менее умный Обен его якобы ищет. Разумеется, безуспешно. Но теперь они запросто могут прикончить Шарло, да и тебя с Эстелой, и свалить на беглого канцлера.
– Весело!
– Можно, конечно, переждать у меня и послать за войсками. Или уезжайте сегодня, или ждите, но с завтрашнего дня я меньше чем с армией вас не отпущу. Пробраться в дом тайком трудно, а гостям скажем, что Шарль болен…
– И тем самым подольем воды на их мельницу. Раз болен, значит, и помереть может, а потом, от простых убийц ты, допустим, остережешься, а ну как они магию в ход пустят.
– Сегодня им это не помогло…
– Такое не повторится.
– Погоди-погоди, – Анри Мальвани вплотную подошел к Раулю, – выходит, ты знаешь, ЧТО там произошло?
– Что не знаю, а вот КТО… Но чтоб дальше тебя не пошло! Обен уж точно без этих знаний обойдется. Сестренка где-то подцепила самую настоящую ведьму в кошачьем обличье, которая для начала расправилась с Ее Иносенсией и вывела Эсту из Фей-Вэйи. О Шарле они узнали случайно, просто ехали через Мунт и услыхали. Эстела собралась
43
Флориана – героиня легенды, пожелавшая разделить судьбу своего возлюбленного, обвиненного завистниками в недозволенном колдовстве. Потрясенный мужеством девушки, король отпустил обоих.
– Вряд ли обычная ведьма совладала бы с Виргинией и целой стаей синяков, не говоря уж про всякие магические штучки.
– Ну, не знаю, как ее еще назвать. И хотел бы поверить, что святые заступники наконец-то обратили свой взор к Арции, но увы… На святую Циалу она не похожа. Скорее наоборот.
– Но хотя бы красивая?
– Не знаю! Вроде красивая, но у нее такие глаза, что ничего другого не видишь. Может, Эста лучше рассмотрела…
2850 год от В.И.
11-й день месяца Волка.
Арция. Мунт
Гонец из Фей-Вэйи застал Агриппину за столом в доме ее брата. Бланкиссима смаковала вишневую наливку, не забывая подкладывать Соланж всяческие вкусности, которые в доме барона Трюэля не переводились. Узнав гонца, циалианка вздохнула:
– Судя по всему, что-то случилось. Садитесь и угощайтесь…
– Бланкиссима…
– Давайте письмо и берите ложку. На вас смотреть страшно. Что бы там ни произошло, конца света через пол-оры не будет. Соланж, накорми сигнора [44] рыцаря. Это наша новая воспитанница, я ее выпросила у Дианы, у нас ей будет лучше.
44
Сигнор (от сигна) – потомственный дворянин.
– Не сомневаюсь, – улыбнулся Жерве, искренне любивший толстушку-бланкиссиму, не обдававшую, как прочие сестры, зимним холодом. – Девочка вернется в мир или примет послушание?
– Рано загадывать, но такие глаза не для обители. Ну, где письмо?
Агриппина была истинной сестрой своего брата. От прочитанного у нее закружилась голова, но она ничем не выдала своего потрясения, только окликнула Соланж: «Девочка моя, собирайся, нам нужно ехать».
Да, она должна срочно вернуться и попытаться понять, что случилось после того, как Виргиния спешно отправила домой дочку ре Фло. Просто так с ума не сходят, особенно Предстоятельницы. Или Ее Иносенсия, бывшая, с точки зрения Агриппины, излишне самонадеянной, взялась за заклятья, которые были ей не по силам, или кто-то взялся за нее. Это необходимо выяснить. Что ж, придется оставить Шарля Тагэре на попечении друзей и братца Обена. Сейчас герцогу ничего не грозит, а потом она найдет способ поближе узнать повелителя Эльты и выведать, что же с ним произошло. Бланкиссима склонялась к мысли, что напряжение сил душевных и физических разбудили в герцоге скрытые способности и он, сам не понимая как, сначала разорвал сковавшую его магическую Цепь, а затем парировал направленное против него заклятье. Интересно, осознает ли Шарло, что сотворил, и сможет ли при необходимости повторить? В любом случае Жан с Дианой теперь трижды подумают, прежде чем поднимать руку на Тагэре.