Кровавая ассамблея
Шрифт:
Я почувствовал легкий укол в груди, а потом увидел, как тело Петра Андреевича пошатнулось. Он резко опустил голову и часто задышал, глядя на меня немного потерянным взглядом. Я тут же подскочил к нему и придержал под локоть, чтобы не дать ему упасть.
— С вами все хорошо, Петр Андреевич?
— Да-да, Алешка, со мной все отлично. После перехода всегда голова немного кружится. Резкая смена угла зрения, потеря ориентации… Случается…
В этот момент я громко икнул, и изо рта у меня вылетела струйка пара. Слегка пахнуло тиной, и я, наморщившись, помахал перед лицом ладошкой.
— Извините, Петр Андреевич…
—
Глава 24
Неофит новоявленного чародея и его семейство
Занимались мы еще не менее двух часов, с небольшим перерывом, на время которого Амосов сотворил два кресла и полный стол закусок.
Этот перерыв куратор тоже потратил с пользой и продемонстрировал мне, как при помощи подсадной сущности можно заставить именитого повара, живущего за тридевять земель в каком-нибудь Париже, приготовить для тебя любимого самые изысканные блюда, а затем через крошечную «тайну тропу» одностороннего действия переправить их в точку назначения.
Поедая устриц и запивая их шикарным белым вином, я попытался самостоятельно сотворить такую одностороннюю «тайную тропу», но разорванное мной пространство лишь выплеснуло мне в лицо изрядную порцию морской воды и тут же схлопнулось, оставив меня обтекать с раскрытым ртом.
— Не получилось, — констатировал Амосов, нарезая на тарелке огромную отбивную котлету. Потом кинул мне салфетку. — Утрись, Алешка, и особо не переживай: для первого раза вышло очень даже неплохо. Уж не знаю куда, но ты все-таки смог открыть проход. Так что могу тебя поздравить: свой первый шаг в познании гибридной магии ты сегодня сделал. Конечно, до подсаживания своей сущности в чужое тело еще далеко, но какую-никакую «тропу» ты уже смог обозначить. В мой первый раз на меня из прохода и вовсе плеснули ведро помоев! Так что можешь считать, что тебе еще повезло.
Я совсем не был уверен, что мне так уж повезло. Во всяком случае я так полагал, пока легкий ветер не просушил мне волосы. А потом я и думать забыл о своем не самом удачном опыте, потому что перерыв закончился, и Амосов снова принялся за мое обучение.
Солнце за это время сдвинулось по небосводу в сторону заснеженной вершины, которая, как я понял, не могла быть ни Монбланом, ни Фудзиямой, и я подумал, что в Петербурге сейчас уже далеко за полночь. И еще подумал, что теперь у меня будет собственный ученик, которого я буду обучать эфирной магии, а это налагает на меня определенную ответственность. Нет, это, конечно, почетно — самому стать чьим-то куратором, но все-таки как-то боязно.
А что, если мне достанется совсем уж непутевый неофит? Если я его ничему толком обучить не сумею — тогда что?
Ответа на этот вопрос я не знал. А задавать его куратору не решился.
Спустя пару часов Амосов наконец сжалился надо мной, ободряюще потрепал по щеке и разрешил:
— Ступай, аспирант. Ты хорошо сегодня потрудился. Возможно, на днях тебе придется отправляться в Сагар, но пока ты можешь отдыхать. Я тобой доволен.
Парой небрежных движений он открыл для меня «тайную тропу», и я шагнул прочь с лужайки.
Я точно не знал, в каком месте Санкт-Петербурга выйду на этот раз, и надеялся,
Выход открылся в кромешную темноту, что меня совсем не удивило, учитывая, что в столице уже была глубокая ночь. Я шагнул через охваченный холодным пламенем проем, услышал, как он с чмоканьем сомкнулся за моей спиной, и на некоторое время замер, привыкая к мраку.
Кажется, я находился в небольшом помещении с одним единственным окном, на котором были задернуты плотные занавески, сквозь которые едва-едва, но все же просвечивался слегка освещенный прямоугольник. Оттуда же доносилось какое-то звяканье — должно быть дворовый пес расхаживал на своей цепи.
Из темного угла комнаты доносился странный звук, похожий на мерный храпоток. Что-то не припомню, чтобы я здесь когда-то бывал. Это что же за выход такой, который ведет прямиком в чью-то спальню? Не хватало еще, чтобы меня приняли за вора!
Я медленно осмотрелся, тараща глаза, чтобы хоть что-то рассмотреть в этой темноте, и вскоре понял, что начинаю к ней привыкать.
Я действительно находился в чьей-то спальне. У стены справа от окна стояла узкая кровать с большими подушками в изголовье, на которых явно кто-то лежал. У стены напротив кровати стоял широкий шкаф с одной распахнутой дверцей. Оттуда прямо на пол вывалилась куча какого-то белья. Под окном расположился круглый стол, за ним стояла пара стульев…
Рядом со шкафом я рассмотрел двери и, здраво рассудив, что это мой единственный путь наружу, тотчас шагнул к ней. И сразу услышал за спиной зловещий шепот:
— А ну, стой где стоишь!
Хрипловатый такой со сна, но вполне решительный. И еще я услышал, как с шорохом вынимается из ножен шпага.
— Ей-богу, это просто недоразумение! — громко объявил я, демонстрируя тем самым хозяину спальни, что скрываться я не собираюсь. — Я прямо сейчас вам все объясню…
Реакция меня не подвела. Вскочив с кровати, весь в белом исподнем, человек тут же сделал великолепный выпад, и если бы я не уклонился, то наверняка словил бы клинок прямо в грудь. Ну, если и не в грудь, то уж в плечо совершенно определенно.
— Эй, какая муха вас укусила! — Я выдернул из ножен свою шпагу, уронив при этом что-то со стола на пол. — Дайте же мне хоть слово сказать!
Но человек, похоже, был не намерен вести разговоры. Его шпага рассекла воздух совсем рядом с моим лицом, с глухим звуком стукнулась о стену и, кажется, застряла в досках, потому что человек вдруг затрепыхался, пытаясь ее оттуда извлечь.
Тогда я неторопливо приставил кончик своей шпаги ему к груди и слегка надавил. Это сразу же охладило его пыл. Он перестал пытаться освободить свой клинок и замер.
— Сударь, вам совершенно не о чем беспокоиться. Я не вор и не убийца, и оказался здесь по глупейшей ошибке!
«Чертов Амосов! — подумал я при этом. — Как же он умудрился забросить меня в этот дом? Промахнулся? Что-то сомнительно, чтобы мастер его уровня мог так глупо промазать мимо цели… Нарочно закинул меня сюда? Но для чего?»
— Ваш голос мне кажется знакомым, — произнес человек. Он отпустил наконец рукоять своей шпаги, и она закачалась на уровне его головы.
— Странно, но мне ваш тоже, — ответил я, опустив шпагу.