Кровавая Невеста
Шрифт:
«Ах, но ты хочешь сделать больше. И что может быть лучше, чем заботиться об истории Чикаго? » Он задумался.
Мне было слишком неловко отвечать. Я скакала, чувствуя силу имени Роккетти, и все это было игрой. Я позволила словам Алессандро, сказанным все те ночи назад, фактически изменить мое мнение, и теперь я осталась выглядеть и чувствовать себя идиоткой. Мной играли Роккетти, и по какой-то глупой причине мне это действительно причинило боль.
Семьям Роккетти
"София?" - сказал Алессандро по телефону.
"Извините, мне надо идти. У меня назначена встреча."
Он фыркнул.
Я повесила трубку прежде, чем он успела сказать что-нибудь еще.
Оскуро тихонько последовал за мной к машине, излучая напряжение. Я чувствовала его неодобрение в воздухе, оно было настолько сильным. Когда мы пристегнулись, я спросила его: «В чем дело, Оскуро?» Его челюсть сжалась.
«Не злите Алессандро, мэм. Он не известен своим терпением ».
Предупреждение Оскуро стало легкой неожиданностью. Я не думала, что Оскуро способен говорить вне очереди, и все же мы были здесь. Я хотела прислушаться к предупреждению Оскуро, действительно хотела, но, похоже, не могла не рассердить Алессандро. Казалось, каждое мое движение действовало ему на нервы.
«Он тебе не нравится?» - с любопытством спросила я.
Оскуро не спускал глаз с дороги, но был смертельно серьезен, когда сказал: «Я отдал бы свою жизнь за Алессандро. Нет другого человека, которого я предпочел бы иметь за своей спиной, когда я иду на войну, и нет другого Капо, которого я бы слушал. Но ... я бы не позволил ему приблизиться к женщинам из моей семьи ».
Я с сожалением выглянула в окно. Если бы только мой отец придерживался той же политики, что и Оскуро. - Как ты думаешь, тогда меня следовало отдать Сальваторе-младшему? Или даже Тото Грозный? »
"Нет"
– Тогда может быть, мальчик Томмазо?
"Глупый мальчик." - прокомментировал Оскуро. «Но он бы хорошо к тебе относился. Легче… легче быть женой ».
Я улыбнулась, хотя и немного грустно. Оскуро не думает, что у тебя хватит сил выжить у Роккетти. - Твой отец тоже, - сказал голос в моей голове. И они, наверное, правы.
«Что ж, теперь уже слишком поздно». Пробормотала я.
«Слишком поздно». Он согласился.
Мой телефон прорезал тишину. Если бы это был Алессандро, я бы не была счастлив. Вместо этого на экране отображалось имя
«Папа», - ответила я.
«Бамболина». - сказал папа. Он прозвучал немного робко. "Как ты, моя дорогая?"
"Все хорошо. А ты?"
Он сделал паузу. «Хорошо».
Прошла минута молчания.
«Насчет той ночи…»
«Все в порядке, папа. Ты был немного навеселе. А это было накануне ... годовщины.
«Это не значит, что все в порядке». Он сказал напряженно.
Я стала тише голос. «Папа, о чем ты меня предупреждал… это был бессвязный пьяный мужчина или мне не следует ничего говорить?»
"Ничего не говори."
"Почему-"
«Это не твое дело. Но я твой отец, и когда дело касается твоей защиты, я отвечаю за тебя ».
Мой живот сжался. «Думаешь, мне нужна защита?»
«Всем нужна защита, бамболина. Особенно тебе." Папа говорил что-то еще, но мое внимание устремилось.
За окном я увидел Макдональдс. «Оскуро, давай поедим. Я серьезно хочу соленых чипсов - ох, и гамбургера. Один с кучей сыра…
«София, ты меня слушаешь?» - рявкнул папа по телефону.
"Ага-ага." Я ответила. Оскуро свернул с дороги в сторону ресторана. «Я бы хотел, чтобы ты мне сказали, почему. Скрыть беременность труднее, чем ты думаешь ».
"Вы один?" Папа пищал.
«Оскуро со мной». Я протянула ему телефон. «Передай привет, Оскуро».
Оскуро проигнорировал меня.
«Он верный пес Алессандро». - рявкнул мой отец. «Ты не должна ему ничего рассказывать…»
«Оскуро уже знает, папа. Он должен ходить со мной на встречи ». Я ответила. «И я не совсем уверена, почему я должена держать ребенка в секрете. Это мой билет в безопасность, папа. Вся моя цель - забеременеть, а ты говоришь мне молчать?