Кровавая схватка

Прайор Линдси Дж.

— Приди в себя, Джаск. Кто спас твою стаю, а? Ты? Нет. Я. Я была нужна тебе, помнишь?

— Я знаю, — сказал он. — И до сих пор нужна.

— Для чего теперь? Ты получил то, что хотел, Джаск. Мы закончили, — лаконично сказала она, наконец, оттолкнув его.

— Так легко? — крикнул он ей вслед.

— Да, это легко, — сказала она. — Вот что происходит, когда люди лгут мне.

— Я не лгал тебе.

Она повернулась к нему лицом.

— Ты не сказал мне правду, потому что хотел, чтобы я сосредоточилась, и ты мог бы выполнить свою работу. Плевать на меня, плевать на моих сестёр, всё это было только для тебя… тебя и

твоей драгоценной стаи. Ты использовал меня.

— Я даже не знал о том, что твои сёстры были там, ещё пару часов назад, помнишь?

— Но раньше ты побуждал меня поверить, что тебе не всё равно, до того, как эта ложь сорвалась с твоих губ. Потому что, если бы тебе было не всё равно, ты бы сказал мне тогда. Ты бы поставил моих сестёр на первое место. Мы могли бы сразу же отправиться туда, прежде чем позволять мне потратить впустую целый день. У твоей стаи есть время. У моих сестёр нет.

— К тому времени было уже слишком поздно. Мы бы никогда не добрались туда вовремя. И я не видел смысла давать тебе ещё один день страданий. Я собирался рассказать тебе завтра вечером.

Но она не собиралась слушать это Она не собиралась стоять в стороне и выслушивать его оправдания. Она снова отвернулась, её затуманенное зрение сосредоточилось только на выходе впереди.

— Ты хоть представляешь, чего мне стоило довериться тебе и сделать это? — крикнул он ей вслед. — Как ты думаешь, мне было легко переложить такую ответственность?

Она стиснула зубы и продолжала маршировать, понятия не имея, куда идёт, что собирается делать дальше — лишь бы подальше от Джаска и от боли из-за его предательства.

— Ты действительно не понимаешь этого, да? — крикнул он.

Дойдя до выхода, она снова повернулась к нему лицом.

— Понимаю что, Джаск? Что кажется мне совершенно очевидным?

Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, сжала руки, а потом развела их в стороны, собираясь с силами.

— Знаешь, что больнее всего? Я пошла туда, чтобы доказать, что я достаточно хороша для тебя, ты это знаешь? И я была горда… горда тем, как я вела себя. Ты знаешь, сколько раз я гордилась собой, Джаск? Ни разу, — она сжала губы и выдохнула через нос, борясь со слезами. — И в кои-то веки я не чувствовала себя фальшивкой, прячущейся за эгоистичной тирадой о мести, притворяясь, что это по какой-то другой причине. То, что я там сделала, я сделала для тебя. И именно поэтому я ухожу, Джаск. Я ухожу с гордо поднятой головой, потому что я не собираюсь возвращаться к тому, кем я была, только потому, что ты причинил мне боль больше, чем я могла себе представить. Ты спрашиваешь меня, понимаю ли я, чего тебе стоило довериться мне — ну, а ты знаешь, чего мне стоило довериться тебе? Потому что, если ты это знаешь, значит, не я была дурой, а ты.

Она снова отвернулась, всего в нескольких шагах от того, чтобы уйти, борясь со спазмом в горле при каждом неглубоком вдохе.

— Я люблю тебя, Фия.

У неё перехватило дыхание.

Он молча сокращал расстояние между ними, пока она не почувствовала его дыхание на своей шее, не ощутила исходящий от него запах земли и дождя.

— Разве это для тебя не очевидно? — спросил он, снова беря её за руку.

Его прикосновение снова заставило её дрогнуть. Уверенность в его силе. Комфорт от его близости.

— Отпусти меня, — сказала она, вырываясь, когда он ослабил хватку.

— Я не могу этого сделать, — крикнул он ей вслед,

когда она уходила. — Потому что я действительно люблю тебя, Софи. Я на полном серьёзе сказал те слова тогда, в той комнате. Я понял это с того самого момента, как впервые увидел тебя.

Она снова остановилась. Но не смогла повернуться к нему лицом.

— Сломленная, хаотичная, упрямая… и я люблю тебя, — добавил он. — И я буду говорить тебе, пока это не осознается тобой. Ты продолжаешь идти, и всё, что ты делаешь, это уходишь от этого. Но ты всегда так поступаешь, не так ли? Ты уходишь, когда что-то становится действительно важно. Когда что-то действительно важно для тебя. Ты знаешь, что я говорю тебе правду. Ты просто слишком ненавидишь себя, чтобы поверить в это.

Она сжала губы, её горло свело, пока она боролась со слезами.

— В том, что случилось с твоей матерью, нет твоей вины, — сказал он. — И тебе нужно простить этого непослушного ребёнка, если ты когда-нибудь собираешься покончить с этим. Какими бы ошибочными ни были твои действия с тех пор, ты пыталась сделать всё лучше.

Слеза скатилась по её щеке. Она позволила ей скатиться, отказываясь вытирать её из страха, что он узнает, что она плачет.

— Потому что ты боец, Софи, — добавил он. — Ты сильная, вспыльчивая и храбрая. Ты красивая, и ты забавная, и ты сострадательная. И ты заслуживаешь лучшего, чем это. Чем всё это.

— Я знаю, ты не готова в это поверить, — добавил он. — Точно так же, как не был и я. Пока я не встретил тебя, я думал, что никогда больше не смогу полюбить. Но вот я здесь, кричу это на весь переулок, потому что я не отпущу тебя без боя. Ты сказала, что ты не та, что прежде, так докажи это. Докажи, что ты больше не испуганная маленькая девочка, и повернись ко мне лицом, как женщина, какой я тебя знаю. Потому что эта женщина изменила и меня тоже, Софи. Эта женщина заставила меня снова влюбиться. Так что не смей уходить от меня.

Она смотрела вперёд на то, как рассветный свет отражается в лужах. Лёгкий ветерок ласкал её лицо. Его слова были слишком убедительными, слишком ошеломляющими, чтобы она не усомнилась в его мотивации.

— Тогда почему? Почему ты не рассказал мне о Калебе?

— Я же сказал тебе: я пытался сделать так, чтобы было лучше для тебя.

— Это было не твоё решение.

— Ты не можешь просто так зайти в клуб Дехейнов. Это требует времени, планирования. Ни того, ни другого у нас не было к тому времени, когда ты мне сказала. Если там твои сёстры, и ты хочешь, чтобы они вышли живыми, если ты хочешь остаться в живых, тогда потребуется нечто большее, чем просто ворваться туда с плохим настроем. Сражения не всегда сводятся к кровопролитию, к тому, чтобы быть самыми жестокими или громкими. Некоторые из лучших сражений носят стратегический характер. О том, чтобы быть умнее своего врага.

Она вытерла слезу тыльной стороной ладони, прежде чем повернулась к нему.

— Но почему я? Зачем, когда есть бесчисленное множество тебе подобных, которые с радостью отдались бы тебе?

— Потому что ты это то, чего я хочу.

— Почему?

Он шагнул к ней.

— Потому что ты капризная, раздражающая, с тобой трудно справиться, ты импульсивная, наивная. Всё вышеперечисленное… и я всё ещё хочу быть с тобой. Потому что никто другой не заставляет меня чувствовать себя более похожим на самого себя. Никто не заставляет меня чувствовать себя более живым.