Кровавая схватка
Шрифт:
Он должен был держать себя в руках.
Он боролся за то, чтобы удержать себя в руках.
— Ни у кого в Блэкторне нет такой армии, — прошипел Джаск. Его внимание вернулось к Корбину.
— Они дали какие-нибудь примет…
Но, уловив запах в дуновении ветерка, Джаск обратил внимание на шелест дыма вдалеке. Дым шёл из хозяйственных построек за аркой.
С бешено колотящимся сердцем он двинулся к нему через квадрант, даже не заметив, идут ли за ним Корбин или Фия.
Он ускорил шаг, миновал арку и
И застыл.
То, что осталось от теплицы, представляло собой обгоревшую оболочку. Травы и растения — их спасательный круг — превратились в пепел.
Он снова перевёл взгляд на Корбина, как только тот приблизился.
— Мы сделали всё, что могли, но это было бесполезно, — новая боль промелькнула в глазах Корбина. — Джаск, они забрали нескольких наших малолеток.
Джаск не мог пошевелиться. Всё вокруг него расплывалось в какую-то нереальную даль.
— Они не сказали куда. Они не сказали почему, — добавил Корбин.
Он посмотрел на затянутое тучами небо, закрыл глаза, чтобы успокоиться, и сделал глубокий вдох, прежде чем снова посмотрел на Джаска. Но его попытка сдержать слёзы не увенчалась успехом.
Джаск не видел Корбина плачущим с той ночи, когда они потеряли Эллен. Боль пронзила его насквозь, и его собственные слёзы обожгли глаза.
— Тули среди них, — наконец, заявил Корбин. — Они забрали мою малышку. Эти ублюдки забрали мою малышку, Джаск. И я ни хрена сделать не мог.
Джаск шагнул вперёд и схватил Корбина за шею, а затем притянул его к себе и крепко обнял. Единственное утешение, заверение, которые он мог ему предложить.
Он посмотрел на Фию, слёзы так же наполнили её огорченные глаза. Она стояла неподвижно, наблюдая за ними. Он потянулся к ней, вытер слезу с её щеки.
— Джаск… — начал Корбин.
Но он не смог закончить.
Джаск отстранился достаточно, чтобы посмотреть на него — почувствовал это по его тону. Однажды он уже слышал этот тон, и сейчас он пронзил его так же, как и тогда. Его сердцебиение замедлилось до болезненного стука.
— Рони?
Выражение подтверждения в глазах Корбина с таким же успехом могло опустошить его.
Джаск схватил своего лучшего друга за руку.
— Где он?
— Он бы не отступил, Джаск, — объяснил Корбин.
— Где? — потребовал Джаск.
— Мне очень жаль.
Джаск протиснулся сквозь Корбина и Фию, буквально вламываясь в ворота, когда осматривал двор.
Ему не нужен был ответ, как только он оказался там. Трое из его стаи вышли из изолятора временного содержания. И когда взгляд Самсона встретился с его взглядом, он понял.
Джаск не почувствовал земли под ногами, когда ворвался внутрь. Комната сдерживания была пуста. Он сбежал по ступенькам, заглядывая при этом в каждую из пустых комнат слева от себя.
Но он чувствовал запах крови. Он мог чувствовать
Солстис стояла рядом с каменным столом, глядя вниз на положенную на него фигуру. Она нежно рукой убирала кудри со лба Рони.
Джаск оперся руками о дверной проём, не в силах заставить себя переступить порог, глядя на окровавленное, избитое тело своего сына.
Его взгляд метнулся к Солстис. Её полные слёз голубые глаза смотрели на него в ответ.
Затем он услышал, как его сын вздохнул. Затрудненный вдох, но всё равно это был вдох.
Его сердце подпрыгнуло, и он бросился вперёд.
Но Солстис оказалась между ними раньше, чем он успел подойти. Она положила руку ему на грудь.
— Он держался ради тебя, — тихо сказала она.
Она приподнялась на цыпочки и прошептала ему на ухо:
— Мы ничего не можем сделать. Только не после того, как пропали травы. Сейчас их десять, пытающих каждую ведьму в Блэкторне. Мы могли только надеяться, что ты вернёшься вовремя. Он не знает, — добавила она. — Он не знает, что всё пропало.
Джаск оказался рядом с ним через несколько секунд. Одной дрожащей рукой он вцепился в каменный стол, а другую положил на грудь Рони, просто чтобы убедиться, что движение не было видением.
Рони открыл глаза — глаза, которые были запавшими на его опухшем лице. Его едва можно было узнать. Его дыхание было поверхностным, и, судя по напряжению, боль была слишком сильной для чего-то большего.
Он смотрел не только на избитое тело своего сына, но и на его измученное тело.
Ярость пылала глубоко, но не так сильно, как чувство вины.
Рони слегка поднял руку, и Джаск тут же схватил её.
— Мне жаль, — сказал Рони, и даже от этого небольшого движения из трещин на его губах потекла кровь.
Он хватал ртом воздух. Одно лёгкое, очевидно, было пробито.
— Я снова подвёл тебя.
Джаск покачал головой, но терпеливо подождал, пока Рони наберёт достаточно воздуха, чтобы снова заговорить:
— Я пытался быть тобой, — сказал Рони. — спасти их. Но я не смог.
Джаск едва мог сглотнуть из-за сдавленного горла.
— Он пытался затащить детей сюда и спрятать их в укромных уголках изоляторов, — сказала Солстис. — Но они догнали нас. Он пытался защитить по-настоящему. Он пытался защитить меня. Твой сын — герой, Джаск.
Он посмотрел на Солстис и Корбина в дверном проёме. Солстис обхватила себя руками, в её глазах ясно читалось страдание.
Она была матерью Рони в отсутствие Эллен. Она была тем родителем, которым не смог стать Джаск. И вот она прислонилась головой к дверному косяку, самоотверженно стремясь утешить его, несмотря на то, что у неё отняли собственного ребёнка.