Кроваво-красный
Шрифт:
— Ну все, беги. — Женщина подтолкнула ее к лестнице и захлопнула дверь.
Когда в замке повернулся ключ, Терис уже слетела вниз, и во время прыжка через последние три ступени до нее дошло, что в ее положении так носиться не стоит. Замедлив шаг в постепенно наполнявшемся посетителями зале, она протолкнулась к выходу и шагнула за порог на все еще людную улицу Вейе.
Терис опустила лицо и заставила себя не срываться на бег. До моста — меньше сотни шагов, никто не торопится, и лишнее внимание ей не нужно.
Дойти до Имперского города. Пока не стоит поднимать панику, просто постараться узнать,
Терис судорожно втянула воздух. И выдохнула со смесью облегчения и паники, когда взгляд уткнулся в знакомую куртку со старыми следами крови.
— Спикер... — Глаза внезапно начал резать свет, воздух на улице показался слишком холодным, и захотелось вернуться назад, в запертую комнату. Там было не так уж и плохо. И не стоило так переживать. И, наверное, история про ее роман с босмером вышла чуть более проникновенной, чем следовало бы. Она ведь изначально не планировала уходить, только отвечала на вопросы трактирщицы...
— У меня один вопрос — как?
— Из окна...
— Терис, я все видел. — Руки убийцы легли на плечи, вдваливая в мостовую. — Мне очень интересно — как?
— Как-то само получилось, — Терис с трудом подняла взгляд. Спикер смотрел внимательно, явный интерес заглушал негодование — наверное, так же он смотрел бы на какую-нибудь редкую анатомическую аномалию. — Честное слово, само.
— Ладно, потом расскажешь. Сегодня поедем до дороги на Бруму, здесь лучше не оставаться. — Лашанс подтолкнул ее в сторону таверны.
— Подождите, — Терис удержала его в паре шагов от двери. — Вы только хозяйку не ругайте, она очень добрая, она вообще не виновата.
— Поверь, мне совершенно не до нее. — Убийца на долю секунды оглянулся назад, в сторону моста, но там все было по-прежнему спокойно. — Мне только интересно как.
— Случайно получилось. Я вас ждала и как-то само пошло... — Терис покосилась на дверь таверны, с гнетущим чувством предвидя удивление хозяйки, если через пять минут после побега она вернется в общества своего дяди. — Если она будет что-то говорить, то мы помирились, все хорошо. И вы не против поговорить с Маглиром.
— С кем?..
— С моим наркоманом. То есть уже не наркоманом, он завязал и работает, это вы меня тогда не захотели слушать. — Терис старательно отвела взгляд и ковырнула пальцем отсыревшую доску крыльца. — И...если она про детей что-то скажет, вы не удивляйтесь... Само вырвалось.
Глава 60
В коридоре было тихо настолько, что поневоле возвращался страх перед Яростью Ситиса. Успокаивало только данное Спикером слово, что она не придет, и Терис старалась не обращать внимания на шевелящиеся в углах тени, загнанные туда светом редких факелов. Просто темнота, ничего сверхъестественного. Ее простили, нарушения не было.
Нарушения не было, но вопросы точно будут. От той же Мари, Очивы… И Винсент не будет рад тому, что она впутала его во все это дело, выпросив снотворное. Еще и солгала, сославшись на собственную бессонницу. Пусть не нарушение, но стыдно. И как теперь смотреть в глаза Аттиусу, у которого она позаимствовала и не вернула
Терис стиснула зубы и зажмурилась. Говорить о своих страхах Спикеру язык не поворачивался — он шел впереди, сильно хромал и пребывал в обычном в последние дни мрачном расположении духа. Тацкат мертв, и рядом с этим все ее проблемы меркли, и понимание этого заставляло идти тихо и молчать. Может быть, потом, когда все немного наладится, все забудется само. В конце концов, Филида мертв, требования Черной Руки худо-бедно, но выполнены, и прегрешения ей со временем простят. Ее задача — не натворить ничего нового и выполнять приказы. Насколько это возможно, учитывая, что некоторые из них, исходящие от Черной Руки, были фанатичным бредом.
— Твой побег и то, что ты взяла оружие, не обсуждается. — Спикер остановился в коридоре перед самой лестницей, ведущей из подземелья на нижний уровень убежища.
Терис кивнула; учитывая ее положение, это был не худший вариант.
— Ты не будешь отвечать ни на какие вопросы на этот счет.
— Но я не могу просто молчать. Что мне говорить?
— Придумай, у тебя это хорошо получается. — Лашанс побрел вверх по лестнице. — Я сегодня уеду. Пока не вернусь — будешь здесь. Из убежища не уходить, если будут слишком много спрашивать — держись рядом с Винсентом.
— Он…не будет злиться?
— Не думаю. — Убийца ответил холодно, как никогда раньше, когда речь заходила о его учителе. — У меня к нему будет отдельный разговор.
Терис прижала уши, чуя неладное, хотя некоторые волновавшие ее вопросы прояснились. Сидеть в убежище — значит сидеть в убежище. С Винсентом — еще лучше. Оставалось надеяться, что Спикер поедет лечиться, а не убивать кого-то и не отчитываться перед Черной Рукой.
Приглушенные толщиной стен шаги приблизились, и мгновение спустя в коридор выскочила Телендрил. Долю секунды она широко распахнутыми глазами смотрела на Спикера, после чего с радостным визгом повисла на нем, но быстро отпустила, видимо, вспомнив о ранах.
— Вы вернулись! Мы так переживали! — Босмерка светилась от счастья, и сомневаться в искренности ее слов не приходилось. — Тейнава хотел ехать следом, но Очива не пустила. Они так обрадуются, когда вернутся!..
— Где они? — Лашанс стойко выдержал объятия лучницы и осторожно прислонился к стене.
— Задание. Какой-то купец из Валенвуда, в Скинграде. Вернутся скоро. — Взгляд босмерки упал на полукровку, и ее глаза стали еще больше. — Терис?.. О Ситис…
— Да, я жива. — Терис на всякий случай сдвинулась к стене, опасаясь, что босмерка может на радостях начать душить и ее. Или не на радостях, если она знает о краже.
— Филида мертв, это правда, что ты...
— Да, это Терис. Только не трогай ее, ей нужно подлечиться и отдохнуть. Никаких вопросов. — Спикер осторожно взял босмерку под руку, увлекая в сторону зала. — Винсент у себя?
— Да, он никуда не уходил все это время. — Телендрил оглянулась на тащившуюся позади полукровку, и от ее взгляда Терис нервно сглотнула. Интерес и любопытство — не самое страшное, она найдет способ отгородиться от лишних вопросов. Гораздо хуже мимолетная, но ощутимая, тень тревоги. И знание, которое не под силу было обуздать никаким запретам и приказам.