Кроваво-красный

Ulgar Ridt

 Она легко вскрыла замок дверей крипты и слилась с темнотой, гонимой только трепещущим светом восковых свечей, половина из которых уже погасла и стекла на пол лужами воска. Тишина, висевшая здесь, была тяжелой, густой, и даже собственные шаги, которые она не пыталась сделать тише, не рождали звука. Это казалось настолько неестественным и даже неприятным, что ей хотелось поскорее убраться отсюда и вылезти на улицу под холодные струи дождя. Пусть холодно и сыро, но там есть жизнь, звуки, и даже лица стражи после этих крипт будут казаться добрее и приятнее.

 Каменный

гроб Мотьера стоял далеко, на нижнем уровне, где холод был почти нестерпимым, а тишина давила не только на слух, но и каким-то странным образом — на все остальные органы чувств. Добираясь до склепа, где обрели покой все родственники бретона, убийца уже прокляла его решение инсценировать свою смерть: мало того, что ей пришлось рядиться в малиновый бархат и мерзнуть, так еще и сдвигать крышку гроба. Крышка была тяжелой, но поддалась. Уже во второй раз Терис поняла, что мертвый Мотьер ей нравится больше, чем живой, и помедлила, прежде чем разжать онемевшие челюсти мужчины и влить в него противоядие.

 «Не подействовало». — пронеслась едва ли не радостная мысль, когда в продолжении полуминуты бретон оставался неподвижен, но это почти полная надежды мысль умерла, когда он сделал резкий вдох, и его веки дрогнули.

 — Охх... Вы... кто... — простонал он, открывая глаза и со страдальческим выражением лица фокусируя взгляд на Терис.

 — Я вас спасаю, забыли? — убийца терпеливо стояла рядом, ежась от тишины. Звук голоса Мотьера неожиданно обрадовал, но не убил желания поскорее убраться оттуда.

 — Вы?.. — бретон с недоверием посмотрел на полукровку, слишком мелкую и слабую, чтобы кого-то спасать.

 — К сожалению я. Вас хотели убить ваши кредиторы, мы инсценировали вашу смерть, вы уже три дня как лежите здесь, все считают вас умершим...

 — А...да... Что-то у меня с памятью... — Франсуа Мотьер неуклюже вылез из гроба и потянулся, разминая мышцы. С некоторым удивлением он оглядел собственное одеяние — едва ли не парадное, затем, мучительно хмуря лоб, посмотрел на Терис, — Я, кажется, забыл последний вечер.

 — Жаль, что я не смогу его забыть...

 — Что-то с памятью после вашего вина. — он деловито оправил дублет из зеленого бархата с золотым шитьем, — Братство...

 — Вы свою мать убили, это помните? — сквозь зубы бросила Терис, теряя терпение.

 — Мать... Ах да... мать... — он повернулся, снова превратившись в живое олицетворение напускного сожаления, — Мать... МАТЬ!!!

 — ТВОЮ МАТЬ!

 Вынырнувшие из сумрака очертания — опасно близкие, отвратительные, как и ударивший в нос запах, породили в душе панический страх и желание стрелой вылететь вверх по ступеням. И вылетела бы, наплевав на чертова бретона, если бы в дверях не оказалась еле бредущая фигура. Почти скелет, сохранивший одежду и часть иссохшей плоти...

 — Спаси меня! — жалобный вопль Мотьера запоздал — она уже успела выхватить кинжал и рубануть им про протянутой гниющей руке, блеснувшей кольцом на указательном пальце. Рука лишилась пары пальцев, но зомби это не смутило — матушка

Мотьера сделала нетвердый шаг, вынуждая Терис отступить.

 — Свечу! — заорала полукровка, пытаясь краем глаза следить за вторым покойником. Вторым, третьим...десятым, маячившим за спиной матушки... Не бояться, только не бояться, они медлительнее скелетов, и кинжал все еще с ней.

 Она поднырнула под рукой, по рукоять погрузила клинок в гниющую плоть, перебивая шейные позвонки. Матушка, убитая во второй раз, распростерлась на полу, зато за ней выстроились и смыкали кольцо дяди, тети, деды и прадеды, представлявшие почтенный род Мотьеров.

 — Подожгите вы их! — Терис отмахнулась кинжалом, ушла от когтистых рук, снова ударила — почти наугад, спасаясь от полуистлевших пальцев кого-то из родни Мотьера.

 Приглушенный визг был запоздалым ответом — полукровка бросила взгляд в темноту и поняла, что навыки ее ближнего боя несоизмеримы с количеством объявившейся родни. Надо было тренироваться, слушать Лашанса и тренироваться...

 «Первым делом на тренировку, честно...»

 Только бы выбраться...

 — Спасииии... — врезалось в уши, напоминая о задании. Жирный ублюдок вжался в стену, оцепенев от страха, не протянул руки к свече, до которой ему ближе... И она не имеет права провалить задание, хватило и прошлого позора...

 Терис развернулась, подставляя спину и бок под удар, который не замедлил последовать — когти рванули плечо, разрывая ненадежную ткань куртки и плоть за мгновение до того, как огонь охватил иссохшее тело.

 Убийца не помнила, как за рукав вытащила бретона, как на ходу пробила лоб оказавшемуся на пути зомби и вылетела в коридор, оставив за собой охваченные огнем тела. Боль и страх гнали, заставляли тащить за собой неуклюжее жирное тело, отсчитывая повороты и ступени. Направо, подъем до двери, снова коридор, лестница...

 Часовня была так же тиха и безлюдна, и грохот захлопнутой двери не потревожил никого. Терис бросила несчастный взгляд на алтарь, впервые осознав, что милость богов сейчас не помешала бы. Рана пульсировала болью, на пол капала кровь, только Девять были глухи к молитвам грешников, а святители покинули часовню, и помочь было некому.

 — Какого черта..? — полукровка ненавидяще посмотрела на клиента, все еще жавшегося за спиной.

 — Их...могла разозлить моя смерть и воскрешение... Моя бабушка... Ох, я не должен говорить, — он умолк, но продолжил под ее взглядом, — Она была некромантом и наложила какое-то проклятие... Но я ничего не знал, клянусь!

 — Да будь ты проклят со своей бабушкой... — ругательства, последовавшие за этим, не стихали, пока Терис не перетянула рану добытым из сумки бинтом поверх изодранного рукава. Для начала и так, а потом, как отделается от клиента, промоет и, если понадобится, зашьет. Франсуа Мотьер не то не слышал ее ругани, не то считал ее столь справедливой, что молчал и жался у дверей до тех пор, пока Терис не натянула ему на нос капюшон заранее припасенного плаща и не дала команду выйти.