Кровавое дело
Шрифт:
Молодая девушка протянула ему руку.
— А вы нам сообщите, как поживает ваш друг господин Леон, не правда ли? — спросила она со слабой улыбкой.
— Обещаю вам.
— Не приедет ли он в Париж?
— Да, на этих днях.
— Вы его приведете к нам?
— Он не нуждается во мне, чтобы узнать дорогу к вашему дому.
Анжель поспешила прервать не нравившийся ей разговор.
— Не разговаривай больше, милочка, — сказала она, — ты утомляешь себя, и голова разболится.
Эмма-Роза
Прошло десять минут, и поезд остановился. Рене Дарвилю пришлось заняться своим багажом, довольно объемистым, так как мать снабдила его несколькими ящиками, зная, что у него будет собственная квартира, а не номер в гостинице.
Но он все-таки сперва проводил madame Анжель и ее дочь до кареты. Обменявшись несколькими дружескими пожеланиями, они распрощались. Глядя вслед ему, Эмма-Роза проронила две слезинки. Она думала о Леоне, и ее сердечко тоскливо сжималось. Ей казалось, что, расставаясь с другом Леона, она расстается с самим Леоном, и не на время, а навсегда, Анжель не спускала глаз с дочери и заметила эти слезы. Поняв их причину, она сама загрустила.
«Как она его любит! — думала бедная мать. — И сколько страданий предстоит ей в будущем!»
Катерина все приготовила к приезду своих хозяев. Яркий Огонь горел в камине в комнате Эммы-Розы. В столовой виднелся накрытый стол.
«Дай, Господи, чтобы мои барыни с аппетитом покушали!» — думала про себя Катерина.
Велико было разочарование верной служанки. Путешествие оказалось выше сил слабой Эммы-Розы. Она чувствовала себя совсем разбитой и чуть не сходила с ума от сильнейшей головной боли. Катерина испугалась при виде перемены, произошедшей в девушке, но промолчала, не желая огорчать madame Анжель. Все-таки она спросила, не надо ли сбегать за доктором.
— Не думаю, чтобы это было необходимо, — произнесла Анжель.
Катерина печально вздохнула, но ничего не возразила. Анжель посмотрела, удобно ли лежит головка Эммы и все ли необходимое у нее под рукой, и затем прошла в свою комнату, переоделась и спустилась в столовую. Пока Анжель завтракала, Катерина навела ее на печальные воспоминания.
— Я забыла вам, барыня, рассказать…
— О чем?
— Вчера сюда приходил очень странный человек.
Анжель насторожилась.
— Он меня спрашивал о каком-то Оскаре Риго. Он уверяет, что вы его хорошо знаете.
Красавица задрожала.
— Оскар Риго! — воскликнула она. — Но это имя называл при мне начальник станции судебному следователю! Это тот путешественник, слова которого произвели скандал в минуту обнаружения трупа.
После минутного молчания Анжель продолжала:
— Каков собой приходивший?
— Высокий и толстый, похожий на ярмарочного великана или барабанщика, способный
«Это агент», — подумала Анжель и прибавила вслух:
— Под каким предлогом вошел он сюда и стал задавать вопросы?
— Он пришел купить карамелек. Пока я заворачивала их в пакетик, он стал разговаривать.
— Что ты ему отвечала?
— Я сказала одну правду, что у вас никогда не бывает в гостях мужчин и что я в первый раз в жизни слышу имя Оскара Риго.
— Что же он?
— Тогда он ушел со словами, что придет поговорить с вами, когда вы вернетесь домой.
Лицо Анжель омрачилось. Глубокая морщина перерезала лоб.
— Разве я вам сообщила что-нибудь неприятное? — спросила Катерина.
— Нет, голубушка. Этот человек ошибся — больше ничего. Не приходил ли еще кто-нибудь?
— Только покупатели.
— А инспектор? — Нет.
— Слава Богу, потому что я не имею права поручать магазин кому бы то ни было; согласно закону, я должна закрыть торговлю на время своего отсутствия. Но теперь я дома, и мне нечего бояться, так как никто не заметил моей ошибки.
Анжель кончила завтракать и поднялась к дочери. Эмма все еще спала. Бедная мать бесшумно переступила порог ее комнаты, опустилась на колени перед постелью и прошептала, подняв руки и обратив глаза к небу:
— Благодарю Тебя, Создатель, за спасение моего дитяти!
Указывая суду свое местожительство, Оскар Риго повиновался безотчетному чувству отчаяния. Оставшись один в камере, он стал размышлять и пришел к очень мрачному заключению.
— Положительно, я одурел на допросе! А впереди еще хозяин «Petit-Hotel», — говорил он сам себе и прервал свой монолог, заслышав шаги нескольких человек в коридоре. Почти в ту же минуту дверь отворилась.
— Ну, живо! Вас ждут, — сказал служитель, вошедший в сопровождении Казнева и Флоньи.
— Заставить ждать представителей закона — никогда! — ответил любезно носильщик. — Я очень хорошо знаю, как следует обращаться с этими господами.
Все трое вышли из префектуры; на дворе стоял фиакр, в который первым влез Флоньи.
— Садитесь, — приказал Светляк, усаживаясь вслед за Оскаром.
Кучеру уже раньше было сообщено, куда ехать, и потому он быстро выехал со двора и присоединился к ожидавшей на улице карете, в которой сидели судебный следователь, начальник сыскной полиции и письмоводитель. Оба экипажа отправились в путь. Дорогой Оскар Риго сказал Казневу:
— Вы кажетесь добрым малым, несмотря на ваши кулаки…
— Не только кажусь, но и на самом деле таков.
— Не знаете ли вы чего новенького о моем друге Сухаре?