Кровавое евангелие
Шрифт:
Обведя глазами комнату, она чуть заметно поклонилась Эрин и Джордану.
— Я — Надия.
Второй сангвинист, мужчина, стоял в двух шагах позади женщины.
— А я — Эммануил, — произнес он с испанским акцентом.
Мужчина был одет в черную сутану, расстегнутую спереди сверху донизу, под которой виднелся черный кожаный костюм и угадывались контуры невидимого оружия, по всей вероятности, покрытого серебром. Его белокурые волосы, слишком длинные для пастора, свободно спадали на плечи, одну его скулу прочерчивал сверху вниз розовый шрам.
Рун быстро заговорил с пришедшими
Эрин, копируя его, проявила показной интерес к карте на экране, напряженно вслушиваясь при этом в разговор.
Рун быстро и немногословно изложил им все на емкой и краткой латыни: и о пророчестве, и о Джордане и Эрин, и о Книге, которую они ищут, и о врагах, с которыми они столкнулись. Стоило ему произнести слово «Велиан», как оба они, Надия и Эммануил, мгновенно напряглись.
Закончив рассказ, Рун повернулся к Леопольду:
— Ты понял, что тебе надо сделать?
Леопольд утвердительно кивнул:
— Три мотоцикла. Они уже заправлены и ждут вас.
Эрин не отрывала глаз от карты, от тонкой белой линии, проходящей по горам. Конечно, нечего и думать, что они могут добраться до нужного им места на легковой машине или даже на внедорожнике.
— Вы, похоже, готовы? — спросил Рун, глядя на Эрин и Джордана.
Эрин хватило лишь на то, чтобы подтвердить свою готовность кивком — но даже и это движение было неестественным, вымученным. Ей была ненавистна даже сама мысль о том, что надо покидать это привычное для нее, как для ученого, место, набитое пыльными книгами, заставленное колченогими, обитыми потертой кожей стульями; место, где с холодным безразличием светится огромный компьютерный экран. Но у нее были обязательства.
Когда Леопольд вел их по лестницам, Джордан не отходил от нее дальше чем на шаг, поддерживал ее, держа за запястье, при этом задерживая ее руку в своей дольше, чем требовалось.
Наклонившись к ее уху так близко, что она чувствовала на щеке его горячее дыхание, он спросил:
— В том, о чем они там говорили, есть что-либо, о чем мне надо знать?
Разумеется, ее показное невнимание к их разговору не могло быть воспринято им всерьез — Джордан ясно видел, что она вслушивается в их разговор. Эрин усиленно подыскивала слова для ответа, что было весьма затруднительно, поскольку ее сознание в это время переполняло ощущение его близости и практически все ее усилия были сосредоточены на том, чтобы не позволить своему телу преодолеть этот последний разделяющий их дюйм.
Перед тем как ответить, ей пришлось мысленно повторить его вопрос.
— Ничего важного. Он просто ввел их в курс дела.
— Ты тоже держи меня в курсе дела, — прошептал он ей на ухо.
Она, подняв голову, посмотрела в его глаза, потом перевела взгляд на его губы, вспомнила, как они там, в Иерусалиме, приникали к ее губам.
— Доктор Грейнджер? — окликнул ее Рун, стоявший на верхней ступеньке лестницы. — Сержант Стоун?
Тяжело дыша — и не только из-за крутого подъема, — Эрин поспешила вслед за сангвинистами.
Оказавшись
Когда они обошли машину, Джордан присвистнул от удивления.
Три черных мотоцикла с красными выхлопными трубами стояли перед ними на влажной траве. На Эрин они не произвели особого впечатления, но Джордан был просто поражен.
— «Дукати Стритфайтер», — задыхаясь от восторга, произнес он. — С магниевыми ободами и угольными глушителями в выхлопных трубах. Здорово! А быть попами, оказывается, не так уж и плохо.
Эрин смотрела на мотоциклы с более практичной точки зрения, сравнивая число пассажиров с числом машин.
— Кто с кем едет?
Надия, чуть приподняв уголки губ в едва уловимой улыбке, которую смогла сохранить с тех далеких времен, когда была человеком, сказала:
— С точки зрения равномерного распределения масс, мне следует взять сержанта Стоуна.
Эрин заколебалась. Она все еще не разобралась полностью в том, какова роль в предстоящей операции сангвиниста женского пола. Если Рун был пастором, то она — кто-то вроде монахини, давшей обет церкви? Что бы там ни было, но во взгляде, которым она смотрела на Джордана, не было ничего, кроме целомудрия.
Стоун, разумеется, истолковал ее предложение по-своему и подошел к одному из мотоциклов.
— Я могу вести байк. — По тому, как он произнес это, было ясно, что он хочет сидеть за рулем одной из машин. — И я хотел бы иметь своей пассажиркой Эрин.
— Вы поедете медленно и будете задерживать всех, — сказала Надия, и на мгновение во взгляде ее черных глаз промелькнула насмешка.
Эрин поначалу ощетинилась, но, вспомнив, с каким мастерством Рун вел «Мерседес», вынуждена была признать, что скорость реакции ни у нее, ни у Джордана не идет ни в какое сравнение с быстротой реакции сангвинистов.
Джордан, должно быть, тоже признал это, поскольку с тяжелым вздохом и помрачневшим лицом кивнул.
Эммануил, подойдя к одному из мотоциклов и не говоря ни слова, по-хозяйски сел на седло. Джордан последовал за Надией к другой машине.
— Вы поедете со мной, доктор Грейнджер, — объявил Рун, направляясь к третьему мотоциклу.
— Даже и не знаю, если…
Не обращая внимания на ее слова, Корца сел на седло, приподняв и расправив полы своей сутаны. Обернувшись, он похлопал ладонью в перчатке по кожаному сиденью позади.
— Я помню, как вы сказали: «Для того чтобы добыть эту Книгу, нам придется не жалеть себя». Это ведь ваши слова, не так ли?
— Да, мои, — сделав усилие над собой, согласилась Эрин. — А мы что, поедем без шлемов?
Надия, услышав это, рассмеялась, а ее оживший мотоцикл взревел.
04 часа 10 минут
Рун напрягся, почувствовав, как руки Эрин обхватили его за талию. Даже сквозь кожу своего костюма он ощущал тепло, исходившее от ее рук и доходившее до его тела. Какой-то момент в нем боролись два непримиримых желания: оттолкнуть ее локтем подальше от себя или прижать ближе к себе.