Кровавые берега
Шрифт:
Для меня, Гуго и Дарио езда по пересеченной местности стала продолжением нашей напряженной трудовой ночи. Вчерашнее скольжение под горку по гладкой дорожке казалось сегодня сладостным сном. Здесь переключать скорости приходилось так часто, что, даже сменяя друг друга у рычагов, механики едва успевали переводить дух. Моя работа тоже была не мед. Мало того, что я все время орал, срывая голос, в переговорную трубу, так еще и на принятие решений мне отводилось мало времени. Дабы не терять инерцию – наш главный козырь на каменистых подъемах, – я не мог сбавлять скорость всякий раз, когда хотел осмотреться. Въехав на очередную возвышенность, я должен был за считаные секунды сориентироваться в обстановке, прикинуть, на какую передачу перейти, отдать приказ
Убби и Долорес приходилось легче всех. Северянин, экономя силы, натянул на носовой палубе гамак и, наплевав на качку, завалился спать. Малабонита тоже не слишком перетруждалась на своем новом наблюдательном посту – крыше рубки. Горы справа и пропасть слева сужали сектор обзора настолько, что я мог и сам держать под контролем впередилежащий путь. Моей Радости оставалось лишь приглядывать за тылом и за небом, откуда на нас мог внезапно спикировать летучий корабль пришельцев.
Мне не терпелось расспросить Дарио о том, что известно ордену о Вседержителях, но нельзя было оставлять Сенатора на посту одного. Я не имел права заставлять де Бодье работать на износ. Да и что полезного дадут мне эти рассказы о пришельцах? Знай Тамбурини способ, как нам от них отбиться, он уже просветил бы нас в этом вопросе. Ну а просто расширять собственный кругозор сейчас не самое удачное время…
Несмотря на болтанку, в целом день прошел спокойно. Монотонный пейзаж, который я наблюдал с самого утра из окон рубки, обогатился к вечеру всего одной новой деталью – далекими очертаниями Столпа. Со времени нашего бегства из Гексатурма это был уже четвертый замеченный нами Столп. И – первый, мимо которого «Гольфстриму» предстояло проехать на таком близком расстоянии. Еще сутки назад я не испытал бы по этому поводу особой тревоги. Но после гибели «Зигфрида» я глядел на далекую башню Вседержителей и чувствовал внутри предательские отголоски паники. Я поборол бы их, будь у нас возможность не приближаться к громадине, как это было в трех предыдущих случаях. Но свернуть со Змеиного карниза невозможно. А Столп уходил в поднебесье прямо из глубин бездны и, к несчастью, находился неподалеку от ее восточного берега.
Месторасположение Столпа не позволяло табуитам подбирать опадающую с него иносталь, поскольку вся она канула в разломе. Это гарантировало, что завтра нам на палубу не свалится шальной обломок весом в несколько тонн. Но я многое бы отдал, чтобы нам угрожала лишь эта и никакая другая опасность. Потому что кусок столпового металла мог просвистеть и мимо, а снаряды Вседержителей – уже вряд ли.
Отоспавшиеся за день, бодрые Убби и Физз заступили на ночную вахту. А мы, напротив, наскоро отужинали и, попадав с ног, заснули, словно убитые. Раннего подъема назавтра не планировалось. Более того, я намеревался дать команде пару лишних часов на сон. Грядущий день ожидался не менее напряженным, и всем нам потребуется много сил. А где их взять, если мы будем мучить себя недосыпанием? Беспокойство за команду «Геолога Ларина» отошло для нас на второй план. Как только у нас на пути опять появились Вседержители, нам придется бояться прежде всего за себя, лишь потом за союзников. Тем более что они тоже двигались по хамаде на бронекате и могли в случае чего за себя постоять.
Из-за моей необычайной щедрости мы пробудились не как было принято – в предрассветных сумерках, – а когда солнце уже показалось над горизонтом. Утро выдалось прохладным и безмятежным, вид на разлом отсюда открывался восхитительный, и мне даже пришла в голову мысль загнать «Гольфстрим» в тень какой-нибудь скалы и устроить всем полноценный выходной. А, чего уж там, гулять так гулять!..
Однако, глянув на маячивший в рассветной дымке Столп, я отложил эту идею на потом. Попробуй-ка тут расслабиться, когда неподалеку расположен оплот наших могущественных врагов! Нет уж, перво-наперво уберемся подальше и только тогда сможем задумываться
Позавтракав, тронулись в дальнейший путь. Несмотря на погожее утро и величественную панораму, настроение у всех было неважное. Гуго и Дарио опять работали, сменяя друг друга. Но сегодня тот из них, кому выпадала очередь отдыхать, не плюхался в гамак, а поднимался на палубу и с тревогой смотрел на приближающийся Столп. Убби тоже не завалился спать сразу после дозорной вахты, а торчал на мостике вместе со мной и Малабонитой и, погруженный в мрачные думы, глядел вдаль.
С каждым часом Столп виднелся все отчетливее и увеличивался в размерах. Вместе с этим он понемногу смещался влево, поскольку Змеиный карниз огибал его с западной стороны. Из нас лишь Дарио мог пересчитать по пальцам все Столпы, которые он повидал вблизи за свою пока недолгую жизнь. Прочие, а особенно я, побывали на своем веку практически у каждого доступного человеку Столпа Атлантики. А возле некоторых – не по одному разу. Но даже имея за плечами опыт, я знал: Столп Красной бездны я запомню до конца своих дней, даже если мы минуем его благополучно.
Еще ни один Столп не повергал меня в такую нервозность. Ранее я всегда приближался к иностальным башням и радовался. Обосновавшиеся возле них Стервятники знали Еремея Проныру Третьего как друга и старого делового партнера. В каждой их артели нас ожидал радушный прием, лучшая выпивка и мягкие кровати. И, разумеется, выгодные контракты, поскольку у торгующих иносталью Стервятников деньги всегда водились.
Э-хе-хе, где же вы теперь, те славные, благодатные времена, когда я радовался новому восходу солнца просто так, от чистого сердца, а не как сегодня: лишь потому, что нам повезло дожить до утра…
По мере приближения к Столпу дорога начала сужаться и напротив него усохла почти до полукилометра. То, что самый опасный участок Змеиного карниза располагался здесь, было не случайно. Внутри башен безостановочно шли неведомые нам активные процессы. Они, а также отпадающие от Столпов ненужные детали, которые они сбрасывали с себя, будто змея кожу, сотрясали землю на многие километры вокруг. Эта длящаяся не одно столетие дрожь пагубно влияла на склоны разлома. Чем ближе они находились к Столпу, тем быстрее разрушались. Он не касался края карниза, но все равно оттяпал от него изрядный кусок. И по сей день мало-помалу выбивал оттуда камни, скармливая их вместе с иносталью ненасытной бездне.
Даже сузившись в шесть раз, дорога оставалась пригодной не только для истребителя, но и танкера. И все равно смотреть на надкушенный карниз было жутковато. Особенно когда на него падала тень Столпа. Его основание терялось во мраке бездны, а вершина маячила так высоко, что, глядя на нее, мы задирали головы и таращились в зенит. Уж на что были огромны ныне разрушенные башни Гексатурма, «Гольфстрим» рядом с ними хотя бы не казался блохой. На фоне же Столпа, бездны и склонов плато других сравнений для нас попросту не напрашивалось.
– Летит! – внезапно воскликнула глазастая Малабонита и забарабанила по крыше рубки. – Он летит, Mio Sol! Стреляющий корабль!
– Точно! Вон он, этот кусок песьего дерьма! – всполошился следом за ней Убби. – Ну давай, налетай, а то я тебя уже заждался!
– Да чтоб вас!.. – Не выпуская штурвал, я высунулся из окна рубки. И правда, нечто огромное и стремительное неслось к земле вдоль северной стороны башни. Какой величины был уничтоживший «Зигфрид» корабль Вседержителей, мы могли лишь догадываться. Раз на нем поместился вакт, значит, эта летучая хреновина обладала солидными габаритами. Замеченный Долорес снижающийся объект тоже был достаточно крупный. Высота и разделяющее нас расстояние не позволяли определить его точные размеры. Но если он вдруг решит приземлиться у нас на палубе, боюсь, на ней уже не останется свободного места.