Кровавые берега
Шрифт:
– Тоже мне, научное открытие! – проворчал Убби. – Я это открытие раньше тебя сделал, сразу, как только сюда заглянул! И дураку ясно, чего ты не нашел! Крови да трупов!
– И не только их! – ничуть не смутился Тамбурини. – Никто не спорит, что здесь была бойня, так?.. Но где помимо крови и трупов другие следы этой бойни? Где обрывки одежды и обуви? Где пояса, колчаны и ножны? Где сухари и семечки, что могли высыпаться из карманов разрываемых снарядами людей? На двух мечах, какие мне попались, рукояти должны были иметь деревянные накладки. Мечи выглядят неповрежденными, но накладки с них куда-то исчезли. Зато среди оружия можно найти это! – Дарио выставил ладонь и положил на нее найденную пуговицу. – Или вот это!
Рядом
Гуго, занятый колупанием вклепанных в борт снарядов, отвлекся от них и тоже присоединился к нам.
– Иносталь! – воскликнул он, смекнув, куда клонит наш юный друг. – Иносталь осталась, а все остальное бесследно улетучилось! Отродясь не сталкивался с подобным феноменом! Это, несомненно, что-то новенькое и экстраординарное!
– Осталась не только иносталь, мсье де Бодье, – тактично поправил Тамбурини наставника. – И самое яркое тому доказательство – вот оно!
Пуговица и коронка исчезли у Дарио в кармане, а на их месте появились вытащенные оттуда же четки, собранные их черных камушков.
– Я подобрал их у самого трапа, едва мы поднялись на борт, – пояснил пытливый табуит. – Вы, наверное, не поймете, что именно в этих четках выглядит странным, но я вам сейчас все растолкую…
– Одна из моих женщин, у которой я гостил, когда бывал в Гексатурме, часто поигрывала с такой безделушкой, – перебил парня Сандаварг. Вряд ли Убби беспокоила судьба его подруг-монахинь. Северяне-воины никогда не привязываются к женщинам. А тем более странствующие по миру наемники, вроде Убби – к женщинам-южанкам. – Только на той безделушке, кроме черных шариков, были еще белые. Я это точно помню, потому что однажды нечаянно порвал проволочку, которая их связывала. И потом собирал эту дрянь по всей комнате, так как хозяйка очень любила свою игрушку и могла на меня почем зря рассердиться.
Он тяжко вздохнул, помрачнел и потупился. Нет, видимо, я ошибся: все-таки Убби не был полностью равнодушен к монашкам, которые когда-то делили с ним ложе и рожали затем ордену будущих солдат – маленьких северян-полукровок. Конечно, на сильные чувства к ним Сандаварг был не способен, но назвать его вконец черствым ублюдком язык тоже не поворачивался.
– Да-да-да! Они самые – знаменитые четки Зенона, якобы дарующие удачу всем, кто носит их при себе! – закивал ему в ответ Дарио. – Эти четки делал в Гексатурме лишь один мастер – селадор Зенон. Он вытачивал их из черного оникса, а через каждые десять черных бусин вставлял одну белую – из настоящего жемчуга. Жемчуг Зенону приносили братья, промышлявшие собирательством на окраинах Европейского плато. За свою жизнь он понаделал, наверное, сотни таких талисманов. И вы, господин Убби, верно подметили: эти четки – неправильные. На них есть только бусины из оникса, но нет ни одной жемчужины. Вы можете возразить, что это еще ни о чем не говорит, но любой табуит скажет вам – так не бывает! Среди владельцев четок ходило поверье: потерять хотя бы одну бусину, а особенно белую – не к добру! Вот почему бусы всегда насаживали на крепкую проволоку, а не на нить. И обратите внимание: проволочка, что связывает эти камушки, заметно длиннее, чем ей по идее положено быть.
– То есть ты утверждаешь, что жемчуг с четок исчез вместе с трупами и их одеждой, а камни и проволока – остались? – спросил я.
– Иного объяснения нет, – подтвердил табуит. – В этом испорченном талисмане кроется ключ к загадке, над которой мы ломаем голову. Почему исчез жемчуг, и не исчезло все остальное? Да потому что он – органическое вещество, а оникс и иносталь – нет. По той же причине кожаные ремни с костяными пряжками исчезли целиком, а с иностальными – уже без пряжек. И люди пропали неизвестно куда, одетые в куртки без пуговиц и обутые в сапоги с отпавшими подошвами, поскольку гвоздики от них все остались здесь… Я еще не заходил в рубку,
– Действительно, не нашел. И еще подумал, зачем, дескать, гвардейцам понадобился допотопный Атлас Рубнера, если у них есть самые новые и более точные карты, – признался я, после чего спохватился: – А как же продукты в трюме? Они-то не железные и не каменные, однако все остались в бочках и ящиках.
– Все правильно! – глаза Тамбурини лихорадочно заблестели. Мой контраргумент его вовсе не смутил, а, напротив, придал ему уверенности. – И это означает лишь одно: те, кто напал на «Зигфрид», провели дезинфекцию лишь на палубе, а в трюм не совались.
– Чего-чего провели? – набычился Убби. Он был единственным из нас, кому это мудреное слово оказалось незнакомым.
– Тщательную очистку палубы от всего того, чего мы на ней не наблюдаем, – поспешил уточнить Дарио.
Северянина всегда злило, когда собеседник брался говорить с ним на непонятном ученом языке, в котором неотесанный наемник ни бельмеса не понимал. Я тоже ранее не сталкивался с таким понятием, как «дезинфекция». Зато мне были знакомы слова «инфекция» и «дезорганизация». Отняв у второго приставку и прилепив ее к первому, я без проблем решил задачку Дарио и понял, что он хотел нам сказать. Словарная память Убби ничего такого не содержала, да и вообще не имела склонности впитывать бесполезные для хозяина сведения.
– Desinfection? – переспросил Сенатор. – Desinfection от чего? Неужели от всей органики, включая бедных мадам и мсье табуитов, да простят они мне мой цинизм? Но… зачем вдруг вактам это понадобилось? Если бы земная органика была для них опасна, они не прожили бы в нашем мире и часа!
– Боюсь, господа, здесь все сложнее, чем нам кажется. Гораздо, гораздо сложнее, – помрачнев, подытожил Дарио и покрутил в пальцах талисман удачи Зенона. Или, точнее, талисман неудачи, каким он стал, лишившись всех жемчужных бусин. – Мсье де Бодье верно подметил насчет вактов. Они – высокотехнологичные машины, созданные Вседержителями как раз для нынешних земных условий. Вактам не страшна биологическая угроза в лице человека и среды его обитания. А вот их хозяевам на поверхности нашей планеты есть чего опасаться. Ведь недаром они так редко спускаются с вершин своих Столпов. А нападают на людей еще реже. По крайней мере табуитам о подобных случаях неизвестно, а уж мы-то собрали о пришельцах немало информации.
– Не хочешь ли ты сказать, что здесь побывали сами Вседержители?! – усомнился Убби.
– Я не знаю, – честно признался Тамбурини и развел руками. – Но отсутствие следов на земле и присутствие странных снарядов наводит на мысль, что «Зигфрид» был атакован летучим кораблем Вседержителей. На нем же, судя по всему, прибыл и вакт, чьи когти они использовали для прорыва брони строймастера. Но перед тем, как захватчики вторглись в обиталище людей, они провели здесь тщательную стерилизацию…
– Загрызи тебя пес! – Северянин вытаращился на парня так, будто тот вдруг залепил ему пощечину. – Да у тебя мозги вконец перегрелись! Возможно, тела монахов и впрямь уничтожили так, как ты сказал. Но яйца-то им зачем перед этим отрезать?
– Яйца?! – не врубился Дарио и на всякий случай отступил от крепыша-коротыша подальше. – Какие такие яйца, о чем вы? Я ни слова не сказал о яйцах! И даже не намекал ни на что подобное!..
Следующие пару минут наемник и табуит потратили на то, чтобы вновь обрести взаимопонимание. На сей раз Сандаварг споткнулся за тот же камень, только с другой стороны. Это новое, необдуманно брошенное Дарио слово было Убби знакомо. Загвоздка состояла в другом. Ранее северянин слышал о стерилизации не от табуитов, а от коневодов с равнины Демерара, которые называли так одну специфическую ветеринарную процедуру.