Кровавые игры
Шрифт:
Они ходили в Центральный парк.
Они посетили экскурсию NBC в Рокфеллер-плаза, а затем поднялись на вершину Эмпайр-стейт-билдинг.
Они провели день на Кони-Айленд, не только покатавшись на аттракционах, но и прогулявшись вдоль пляжа и проведя много времени на пирсе, где были очарованы толпами людей, которые ловили рыбу, забрасывали крабовые ловушки с наживкой "Кентукки Колонел", готовили мясо на грилях, которые, очевидно, привезли из дома, и торговали своими деликатесами на барбекю, а также мороженым, газировкой, пивом, крепким алкоголем (в крошечных бутылках, которые доставали из-под полы) и петардами.
За исключением
Ночи у них были не так насыщены, но ненамного.
Они часто слонялись по Таймс-скверу в поисках "хорошего места для перекуса", прежде чем остановиться на "У Натана" или "Сбарро", или "Мама Леоне", или "Хаулихэнс".
Затем они отправлялись пешком в театральный район. Спектакли были замечательные и можно было посидеть пару часов.
Потом они снова шли. Бродили по 42-й улице, чтобы еще раз посмотреть на убогие витрины, уличных художников, музыкантов, брейк-танцоров, туристов, нищих, калек, полицейских на лошадях и парней, торгующих наручными часами.
Наконец, они возвращались в "Хилтон", останавливаясь по пути у небольшого продуктового магазина, чтобы купить газировку, пиво и закуски. Наконец, они поднимались в свой номер, снимали обувь, облачались в свободную одежду и собирались в одной комнате, чтобы посидеть, выпить, поесть, поболтать, пожаловаться и посмеяться, прежде чем отправиться спать.
Сегодняшний день был самым худшим,– думала Абилин, шагая вместе с остальными по Макдугал-стрит.
Проспав допоздна, они доехали на метро до Бэттери, дошли до Статуи Свободы и два часа простояли в очереди, прежде чем попасть внутрь. Для Абилин подъем на вершину был самой утомительной - и страшной - частью их экскурсии по Большому Яблоку. Поднявшись по обычной лестнице, они попали на другую, винтовую лестницу, такую крутую и узкую, что она едва не струсила и не повернула обратно. И хотя Хелен пробормотала: "О Боже!" у основания извилистой железной конструкции, она все же начала подниматься, Абилин - за ней. Процессия медленно двигалась вверх, часто останавливаясь и отдыхая. Воздух был горячим и душным. Абилин почувствовала, что задыхается. Она только и мечтала, чтобы повернуть назад, утирая пот со лба. Но повернуть назад не было никакой возможности.
Что если я потеряю здесь сознание? – волновалась девушка.
– Есть ли здесь спасательная команда или что-то подобное?
Железные перила из-за своего крутого угла наклона были такими низкими на поворотах, что казалось вполне возможным вывалиться через них. Бросая на них взгляд, Абилин представляла, как у нее кружится голова, как она перекатывается через левый поручень и падает прямо в межлестничное пространство.
Если Хелен смогла, то и я смогу,– твердила себе девушка. И наконец она последовала за Хелен на закрытую смотровую площадку. Там не было свежего воздуха. Там было еще жарче и душнее, чем на лестнице. Все, чего она хотела, это выйти. Подталкиваемая теми, кто шел за ней, она прошла мимо закрытых крошечных
Самое лучшее в Статуе Свободы, как она обнаружила, это бегство от нее.
Пока они отдыхали в парке, Абилин посмотрела в объектив камеры Финли и сказала:
– Теперь я знаю все об этих "усталых, бедных, сбившихся в кучу тоскливых масс, жаждущих вздохнуть свободно"[10]. Это бедняги, карабкающиеся на вершину Статуи Свободы.
После поездки на пароме обратно в Бэттери Вивиан предложила им прогуляться до Всемирного торгового центра.
– Он находится всего в нескольких кварталах отсюда.
– Поцелуй мою потную задницу, - отозвалась Хелен.
– Спасибо, нет, - категорично отказалась Абилин.
Наплевав на Всемирный торговый центр, они вернулись на метро в центр города, но вышли не на той станции и час шли пешком, прежде чем добрались до "Хилтон".
Короткий отдых, смена одежды, и вскоре они снова отправились в путь. На этот раз в Гринвич-Виллидж на ужин и спектакль по Брехту.
Они вышли из метро на станции Хьюстон-стрит.
Затем девушки отправились блуждать по узким улочкам, заходя в магазины одежды и книжные лавки, проходя мимо уличных кафе, изучая меню в витринах ресторанов. Наконец они оказались через дорогу от парка. Сверившись с путеводителем, Вивиан определила его как Вашингтон-сквер.
Присоединившись к толпе в одном конце парка, они некоторое время понаблюдали за молодым человек, который жонглировал мачете, одновременно катаясь на одноколесном велосипеде.
Затем подруги вернулись в лабиринт улиц, где приметили несколько ресторанов. Некоторые заведения выглядели слишком многолюдными, другие - слишком официальными, но ни одно им не понравилось. Поэтому они продолжали идти, открывая для себя улицы, которые раньше не замечали, в поисках подходящего места для ужина.
Выбор сделала Хелен.
– Боже мой!
– воскликнула она.
– Мы должны здесь поесть! Мы просто обязаны!
Это был итальянский ресторан под названием "У Дедушки". В окне у входа была приклеена газетная вырезка: статья о ресторане с фотографией его владельца.
Его владельцем был Эл Льюис, "Дедушка Манстер" из старого телешоу[11].
Подруги вошли в ресторан, и сам Эл Льюис встретил их у дверей. Он не был одет в сценический костюм, как они ожидали. Вместо вампирского костюма своего экранного персонажа на нем были брюки, клетчатая рубашка и кепка. Но Хелен, казалось, была не менее взволнована встречей с ним. Краснея, она нашла в сумочке листок бумаги и робко попросила автограф.
Весь ужин она смотрела на него.
Когда они выходили из ресторана, Вивиан спросила у него дорогу к театру в Дансинане. Пока он объяснял, как туда добраться, Хелен наблюдала за ним в благоговейном молчании.
– Это было так здорово, - сказала она, когда они вышли на улицу.
– Лучшая часть экскурсии, да?
– Почти.
– Лучше, чем Статуя Свободы?
Хелен закатила глаза и застонала.
"Матушка Кураж и ее дети"[12] с ее горластыми актерами показалась Абилин почти такой же нервной, как винтовая лестница на Статуе Свободы. Она была рада, когда все закончилось.