Кровавые розы

Прайор Линдси Дж.

Ему следовало бы почувствовать облегчение от перспективы доказать свою правоту, но это выбивало его из колеи. Потому что, несмотря на то, что негодование бурлило в его жилах, он знал, что причинить ей боль будет не так просто, как это было бы несколькими часами ранее — до того, как он узнал, что она спасла Джейка.

Она добралась до него. Проникла в него глубже, чем кто-либо за долгое время. И это только усилило его гнев из-за её потенциального обмана.

Он свернул за ряд викторианских домов с террасами, стараясь по возможности держаться в тени деревьев,

пока шёл по продуваемой всеми ветрами улице. Подойдя к её дому, он остановился и толкнул скрипучую чугунную калитку. Он прошёл по короткой извилистой тропинке и поднялся по знакомым каменным ступеням на крыльцо. Ступил на террасу и постучал в тяжёлую зелёную дверь. Он сделал пару шагов назад, проверил окно подвала, а затем осмотрел остальные три этажа, прежде чем нырнуть обратно под безопасность крыльца и снова выглянуть на улицу.

Ей не потребовалось много времени, чтобы ответить. Она осторожно приоткрыла дверь, а затем её морщинистые проницательные глаза блеснули.

— Так, так, так, — сказала она, глядя на него снизу вверх с широкой улыбкой. — Калеб Дехейн. Давно не виделись.

— Привет, Найрис, — сказал он, возвышаясь над её сутулой фигурой. — Надеюсь, у тебя найдётся немного времени, чтобы уделить его мне.

— Всегда, — сказала Найрис, отступая назад и впуская его внутрь.

Калеб вошёл в прохладный, тёмный дом, а Найрис закрыла за ними дверь.

Она повела Калеба по длинному, плохо освещённому коридору ко второй двери слева.

— Судя по обеспокоенному выражению твоего лица и тому факту, что сейчас светло, могу предположить, что это не просто светский визит?

— Боюсь, что нет. Не в этот раз, Найрис.

Найрис заняла своё место в большом кресле у открытого камина и указала Калебу на кресло напротив.

— Должно быть, прошло не меньше десяти лет.

Он откинулся на спинку тяжелого плетеного сиденья.

— Полагаю, так и есть. Время летит очень быстро.

— Дни превращаются в недели, недели — в месяцы, а затем внезапно годы превращаются в десятилетие, — она слегка нахмурилась, выражение её лица стало серьёзным. — В тебе есть что-то срочное. Это так нехарактерно для тебя, Калеб.

Он сунул руку в карман джинсов и достал листок бумаги, на котором нарисовал символ. Он протянул его ей через стол.

— Это тебе о чём-нибудь говорит?

Найрис приняла листок от него. Она вскинула брови, её карие глаза распахнулись, прежде чем она посмотрела на него в ответ. В её мягких карих глазах отразился ужас.

— Где ты это взял?

— Ты знаешь что это?

Найрис нахмурилась.

— Да, я знаю этот символ. Но ты не должен знать.

— Что это значит?

— Калеб, где ты его увидел?

— Мне нужно знать, что это такое.

Найрис нахмурилась ещё сильнее.

— А мне нужно знать, как ты на это наткнулся. Калеб, этот символ известен только Высшему Ордену. Тебе не должно быть доступно это знание. Если ты рылся в местах, где тебе не следовало бы…

— Я этого не делал.

Он наклонился вперёд и положил руки между раздвинутых ног, пристально глядя

ей в глаза.

— Найрис. Пожалуйста. Расскажи мне.

Найрис откинулась на спинку кресла.

— Всё такой же требовательный, как всегда, Калеб. Всё такой же болезненно красивый, — она улыбнулась. — Если бы я была на полтора столетия моложе…

Калеб улыбнулся в ответ.

— Перестань флиртовать со мной, Найрис. Отвлекающий манёвр не сработает.

— Я слишком много рассказала тебе за эти годы, Калеб, — сказала она, снова глядя на символ. — Поделилась слишком большим количеством сообщений. Слишком многими секретами, — она снова посмотрела на него. — Эти зеленые глаза погубят меня.

— Но я никогда не предавал тебя, — сказал он. — И ты знаешь, что я никогда этого не сделаю.

— Знаю. Я не дура, Калеб. И я никогда не встречала человека, настолько лишённого предательства, как ты, — она вернула ему листок бумаги. — Но я не могу обсуждать это с тобой. Мне жаль. На этот раз путешествие было впустую.

— Найрис…

— Мой юный друг. Есть только одна, кто мог сказать тебе об этом, и она не имела права. Её увлечение тобой перешагнуло черту. Что бы она тебе ни сказала, не верь её мотивам.

— И что бы она мне рассказала?

— Калеб, я всегда сохраняю своё уважение к тебе, ты это знаешь, но я должна высказать своё мнение. Каким бы воинственным и своенравным, каким бы враждебным и неуважительным ты ни был по отношению к Высшему Ордену, твоя пылкая защита тех, кто тебе небезразличен, всегда останется чертой, которой я больше всего восхищаюсь, — она помолчала. — Но какой бы чистокровной она ни была, Калеб, какой бы красивой и соблазнительной она ни была, Фейнит не достойна ни твоего времени, ни твоей преданности. И её связь приведёт к самым серьёзным последствиям для вас с Джейкобом в том случае, если ты продолжишь свои отношения с ней.

— Нас с Фейнит больше нет, Найрис. Она разбила мне сердце, а вместе с ним и всю привязанность, которую я когда-либо испытывал к ней.

Найрис пристально посмотрела ему в глаза.

— Я бы хотела… — начала она, но резко оборвала себя, воспользовавшись моментом, чтобы переосмыслить свою формулировку. — Мне бы хотелось, чтобы она тебя так не баловала. Женщина, которая, в конце концов, завоюет твоё сердце, должна быть более достойной.

— Ты снова льстишь мне, Найрис.

— Нет, но я надеюсь, что ты польстишь мне, по крайней мере, признав, что Фейнит была источником этой информации.

— Я видел этот символ, но она мне ничего не говорила. Пожалуйста, Найрис. Я должен знать, во что я ввязался.

Найрис сжала губы и опустила взгляд, словно размышляла. Она снова посмотрела на него.

— Я говорю тебе это только потому, что доверяю тебе, но это не должно сорваться с твоих губ, ты меня понимаешь?

— Понимаю.

Она колебалась ещё мгновение, её глаза прожигали его насквозь.

— Этот символ закреплён за избранным.

— Избранным?

— Этот символ — Армун. Это подарок тому, кто приведёт нашу расу к превосходству.