Кровавые розы
Шрифт:
— Других нет.
— Вот именно, — он пристально посмотрел ей в глаза. — Кто это, Фейнит? Кто твой драгоценный избранник Высшего Ордена? Как долго они ждали этой возможности?
— Ты не знаешь, с чем ты связываешься или что подвергаешь опасности, если эта серрин пострадает раньше своего времени.
— Я хочу услышать это из твоих уст.
— Ты лезешь в дела, которые тебе не по карману, Калеб, — сказала она опасно низким голосом.
— Мой брат хранил молчание во время того суда, когда Джарин опозорил его. Он был верен до горького конца, а Джарин по-прежнему ничего не сделал.
— Мне это не нужно, — она протянула руку, желая коснуться его лица. — Не тогда, когда у меня есть ты.
Он поймал её за запястье.
— Хочешь меня, ты сделаешь это.
— Отдай мне серрин сейчас, и я отдам тебе себя так, как никогда не отдавала, — сказала она, страстно прижавшись к нему всем телом.
Он обхватил её лицо обеими ладонями.
— Искупи Сета. Возвращайся с доказательствами, и я распоряжусь, чтобы серрин ждала тебя здесь.
Она настороженно изучала его глаза.
— Ты даёшь мне слово?
— Вернись с доказательствами, Фейнит, и мы скрепим наше соглашение. Но потерпишь неудачу, и я не буду отвечать за свои действия по отношению к серрин. Я предупреждаю тебя только один раз.
? ? ?
Калеб сидел в кресле, размеренно раскачиваясь взад-вперёд, просматривая изображения пустого клуба. Клуб, который он построил из одних руин. Когда-то это была оболочка, но теперь, в ночные часы, она расцветала вместе с сердцем и жизнью Блэкторна. Пока сообщество выпивало и корчилось на танцполе, вопило, визжало и смеялось, они на некоторое время забывали о реальности, в которой оказались. Единственной альтернативой было расти в бесполезной ярости, негодовании и гневе на тиранию и предрассудки других людей, которые создали мир, из которого у них не было никакой надежды вырваться.
До сих пор казалось, что надежды нет.
Надежда через смерть серрин.
Серрин, которая сейчас лежала в его постели. Серрин, которая нашла способ проникнуть ему под кожу и проложила себе путь к тому, чтобы подобраться к нему как можно ближе, с единственным намерением.
Серрин, в которую он всё ещё должен был верить, оказалась здесь по счастливой случайности.
Ритмичный стук в дверь подсказал ему, что это Хейд.
— Заходи, — позвал Калеб.
Хейд вошёл в кабинет. Он закрыл за собой дверь и подошёл к столу.
— Фейнит ушла.
Но Калеб не мог оторвать своего внимания от пустого экрана подземелья — к тому месту, где всего несколько часов назад лежала Лейла.
— Всё в порядке, Калеб?
Почувствовав испуг в его голосе, он поднял на него глаза и увидел, что обычно стальные глаза Хейда были нерешительными от беспокойства.
— Всё в порядке, Хейд.
— Джейк всё ещё чувствует себя хорошо?
—
Он протянул Калебу пачку фотографий.
— У меня есть кое-какие новости о другой сестре. Её вид сбил нас с толку на какое-то время… цвет волос, стрижка. Но это определенно она.
Калеб просмотрел изображения с камер видеонаблюдения.
— Ходят слухи, что Марид был последним, у кого она была. Я пытаюсь найти его, чтобы узнать, не продал ли он её, — продолжил Хейд. — Но это ещё не всё. И тебе не понравится остальное.
ГЛАВА 20
В глубине своего сна Лейла почувствовала, как прохладные пальцы коснулись её щеки, откидывая прядь волос, упавшую на неё, чтобы открыть её лицо.
Она нахмурилась, открыла глаза, а затем вздрогнула. Она села прямо и отодвинулась к изголовью кровати, вспомнив, где находится, осматривая освещённую свечами спальню. Бра освещали стену впереди.
Калеб переоделся. Она окинула взглядом элегантные чёрные брюки, облегающую чёрную рубашку, первые несколько пуговиц которой остались расстегнутыми. В сочетании с босыми ногами это выглядело соблазнительно непринужденно.
На мгновение она задумалась, не была ли их последняя встреча сном. Но боль в теле говорила ей, что всё это было слишком реально, как и всё ещё смятые простыни, на которых она лежала, не говоря уже об сорванных с её платья пуговицах. Она запахнула ткань и скрестила руки на груди. Её внимание привлекла плоская прямоугольная кремовая коробка, стоявшая у её ног, а рядом с ней ещё одна, более квадратная.
— Что это такое?
— Подарки, — сказал Калеб, присаживаясь на изножье кровати. — Для тебя.
Она нахмурилась.
— Что в них?
Он подвинул их к ней по кровати.
— Откроешь, узнаешь.
Она потянулась к прямоугольной и дёрнула за один из свободных концов ленты. Атласная полоска легко отпала. Она подняла крышку и, заглянув внутрь, увидела соответствующую коробке кремовую папиросную бумагу. Она настороженно взглянула на Калеба.
— Открывай уж до конца, — сказал он.
Поколебавшись мгновение, она сняла крышку. Изнутри донёсся нежный цветочный аромат. Она опустилась на колени и развернула обёрточную бумагу. Внутри лежал сложенный красный шёлк. Она подняла платье, и нижнее белье в тон упало ей на колени. Платье было почти невесомым в её руках — простое, длиной до колен, с тонкими бретельками-спагетти на плечах и шёлковыми складками, изгибающимися на глубоком овальном вырезе сзади. Оно казалось роскошным в её руке, лёгким на ощупь. Качество было очевидным — чистый шёлк и искусный крой. Она уставилась на Калеба.
— Нравится? — спросил он.
Она нахмурилась, бросила платье обратно в коробку и потянулась ко второй коробке. Она сняла крышку и увидела красные шёлковые босоножки к платью на каблуках, изящные и женственные. Она снова посмотрела на него.
— Зачем это?
— Учитывая, что у меня, похоже, есть привычка рвать на тебе одежду, это меньшее, что я могу сделать, — он встал с кровати и подошёл к двери. — Не стесняйся принять душ и привести себя в порядок. Я жду в библиотеке, когда ты будешь готова. Я принёс тебе кое-что поесть.