Кровавые вороны Рима
Шрифт:
– Возможно, вы правы, но прежде чем нас покинуть, хотелось бы, чтобы вы проводили моих людей до места, откуда виден форт. И тогда с чистой совестью доложите легату, что мы прибыли в пункт назначения целыми и невредимыми, а не пропали без вести по дороге. Надеюсь, я ясно выразился?
– Яснее и быть не может, господин префект. Но я уже сказал, что возвращаюсь.
Трусость Требеллия переполнила чашу терпения Макрона, и центурион обрушил на него долго сдерживаемый гнев.
– Хочешь нас бросить, да? Ах ты трус! Чего испугался? – Макрон
– Я не трус, – скрипнув зубами, спокойно ответил декурион. – Вот уже восемь лет я вместе со своими воинами сражаюсь на этом проклятом острове. Через пять лет мне выходить в отставку, и я в точности выполняю приказы. А в приказе сказано проводить вас и префекта до долины, что и было сделано.
– Тогда слушай новый приказ, – прервал спор Катон. – Приказываю сопровождать нас до Брукциума.
Декурион с вызовом смотрел на префекта, не говоря ни слова. Тогда Катон решил пойти другим путем и воззвать к благоразумию Требеллия.
– Послушай, Требеллий, ты ведь понимаешь, что тебя ждет по возвращении в Глевум. Придется держать ответ за потерю знамени на заставе. А если пойдешь с нами до Брукциума, обещаю замолвить за тебя словечко перед легатом.
Немного подумав, декурион грустно покачал головой:
– Простите, господин префект, но я все же вас покину. Даже если я соглашусь исполнить вашу просьбу, мои люди в Брукциум не пойдут.
Катон некоторое время сверлил его взглядом в надежде, что декурион передумает, однако Требеллий глаз не опустил. Сокрушенно вздохнув, Катон решился на последнюю попытку призвать к дисциплине и направился к своей лошади. Вскочив в седло, он скомандовал:
– В путь!
Приказ был встречен гробовым молчанием, и ни один из воинов не сдвинулся с места. Катон чувствовал, как стучит кровь в висках, а промозглый воздух показался еще холоднее. Люди Требеллия ждали приказа декуриона.
– Слышал, что сказал префект? – рявкнул Макрон. – В колонну стройся, сейчас выступаем!
– Нет, – громко возразил Требеллий, чтобы услышали его воины. – Мы выполняем приказы легата, а не ваши. Колонна, кругом! Стройся!
– Не сметь! – взревел Макрон, хватаясь за меч.
Катон дернул поводья и встал между другом и декурионом.
– Прекрати, Макрон. – обратился он свистящим шепотом к центуриону. – Требеллий и его воины напуганы, если станешь на них давить, всякое может случиться.
– Но послушай…
– Не вмешивайся. Это приказ.
Макрон, насупившись, убрал меч в ножны.
– По крайней мере, хоть кто-то здесь выполняет приказы старших по званию.
Друзья наблюдали, как Требеллий торопливо строит воинов в колонну по двое. Наконец все было готово к выступлению, и декурион, повернувшись в седле, отсалютовал старшим офицерам.
– Вы доберетесь до Брукциума еще до темноты. Желаю удачи.
Катон
– И ты катись к такой-то матери.
– Колонна, за мной вперед! – поднял руку Требеллий.
Всадники пустили лошадей рысью и направились по тропе через перевал. Вскоре последний воин скрылся в тумане, но еще некоторое время слышался удаляющийся стук копыт, а потом в воздухе повисла гнетущая тишина. Они остались совсем одни. Децимус, ежась от страха, принялся беспокойно оглядываться по сторонам.
– Что будем делать, господин префект? Еще не поздно поехать следом за колонной.
– Придержи язык, пока не спросят, – одернул Катон, разглядывая труп молодого силура. – Здесь больше делать нечего.
– Да уж, покойники – народ неразговорчивый, – поддержал Макрон. – Остается надеяться, что скоро появятся и живые… И хорошо, если они будут на нашей стороне. Проклятый туман и тишина доводят меня до бешенства.
– То есть у нас имеются все основания продолжить путь, – улыбнулся Катон и, объехав труп, направил Ганнибала по тропе, ведущей в Брукциум.
Макрон и Децимус последовали за префектом. Децимус дернул за веревку, к которой были привязаны мулы, и животные с приглушенным ревом двинулись за всадниками. Вскоре всю компанию поглотил густой туман. Пленный силур тихо бормотал молитвы своим богам. Спуск в низину продолжался около мили, постепенно серая пелена стала понемногу рассеиваться, и путники разглядели лесистые холмы с обеих сторон. Децимус первым почуял неладное и, подстегнув мула, поспешил подъехать ближе к офицерам.
– Господин префект, за нами кто-то есть.
Друзья придержали лошадей и, повернувшись в седлах, стали прислушиваться.
– Не выдумывай, Децимус, – устало вздохнул Макрон. – У страха глаза велики. Никого здесь нет.
– Ш-ш-ш! Да послушайте же, – прошептал Децимус.
– И что ты услышал? – выдержав паузу, поинтересовался Катон.
– Лошадь… Много лошадей. И мне вовсе не почудилось, господин префект.
– А я ничего не слышу.
– Я же говорил! – презрительно фыркнул Макрон. – Ты, Децимус, пугаешься собственной тени.
За спиной у всадников послышалось тихое ржание, и все трое замерли на месте. По спине Катона пробежал противный холодок.
– Ага, значит, тени? – буркнул Децимус. – А я предупреждал. Что теперь делать? Искать укрытие? Если поймают, то сделают с нами то же, что Квертус с их соплеменниками. А то и придумают кое-что похуже.
– Похуже? – насмешливо поднял бровь Макрон. – Похоже, я недооценил твое пылкое воображение. Может, встретимся с ними лицом к лицу?
– Не годится. Мы не знаем, сколько там людей. Лучше всего сделать вид, что мы их не замечаем, и продолжить путь. А ты, Децимус, держи ушки на макушке и, если они приблизятся, немедленно доложи. По дороге присмотрим место, где можно укрыться. Брукциум уже совсем рядом, и мы даже можем встретиться с дозорным отрядом. А сейчас вперед.