Кровавые вороны Рима
Шрифт:
– Впечатляет! – признал Макрон. – У Каратака мало шансов взять Брукциум штурмом.
Катон согласился с другом. Какими бы храбрецами ни были местные воины, они не имели представления об осадных орудиях. Вот почему силуры возлагали большие надежды на многочисленные крепости, построенные на холмах. И хотя такие сооружения хорошо зарекомендовали себя в стычках местных племен, им не выстоять против римских баллист и катапульт. Баллисты легко пробивали стены и ворота горных фортов, а катапульты сбивали со стен воинов, у которых хватило храбрости защищать свою землю и оказывать сопротивление грозному противнику. А потом римлянам оставалось только построиться «черепахой» и, проникнув через пробоины, покончить
И все же британские воины находились в начале пути и только недавно нашли способы противостоять превосходству, которое римская армия имела на поле боя и в осадном деле. Каратак потерпел несколько сокрушительных поражений, прежде чем научился уклоняться от заранее подготовленных сражений с римскими легионами и направлять тяжелую поступь римской армии против нее самой. Вот уже в течение нескольких лет он организует налеты на караваны с продовольствием, проникая вглубь подвластной римлянам территории, и успевает скрыться, прежде чем римляне прибегнут к ответным мерам.
Стратегия Каратака оказалась действенной и принесла плоды. Налетчики возвращались к своим племенам, нагруженные добычей, награбленной в засадах, во время набегов на особняки и обозы, а также на утратившие бдительность дозоры. Выпустив инициативу из рук, римляне только отправляли к месту происшествия колонны легионеров, которые уже никого там не находили. В конце концов губернатор Осторий понял, что затяжную войну с местными племенами можно прекратить, лишив Каратака и его войско последнего надежного убежища. Без победы над силурами и ордовисами установить мир в Британии невозможно.
Завидев вдали форт, Квертус и оба разведчика придержали коней и дождались, когда подойдет вся колонна, чтобы вместе продолжить путь.
За пределами крепостной стены не было ни селения, ни бани, только крытые соломой стога сена, предназначенные в качестве резерва для корма лошадям. Вокруг стоял невысокий деревянный забор, а ворота охраняли два часовых. Тропа вела к главным воротам Брукциума.
– А это еще что? – Макрон в недоумении указал на склон.
Катон, повернувшись в седле, приложил к глазам руку козырьком, защищаясь от дождя, и посмотрел в направлении, указанном другом. От ворот форта, метров на сто, по обе стороны тропы с интервалом в десять шагов были установлены короткие шесты, увенчанные косматыми шарами. Катона осенила страшная догадка, и к горлу подкатила тошнота. Подъехав чуть ближе, он увидел, что не ошибся. Шары оказались человеческими головами. Целая улица вызывающих ужас трофеев с застывшим на лицах выражением смертной муки, которую пришлось испытать этим людям в последние минуты жизни. Головы поблескивали под дождем, и вода стекала ручьями с длинных прядей волос.
Катон проглотил застрявший в горле ком, стараясь справиться с тошнотой. А потом глянул вверх, на саму крепость, и снова увидел человеческие головы, насаженные на колья деревянного забора. Они смотрели на долину, будто предостерегая путника, рискнувшего приблизиться к этой обители непроглядного мрака и смерти. Какой же черной может быть людская душа! Друзья в молчании проезжали между рядами отрубленных голов, принадлежавших некогда жертвам Квертуса и его воинов.
Они приблизились к узкой мощеной дороге через внешний ров, из крепости прозвучал приказ, и ворота стали медленно открываться, скрипя под тяжестью толстых бревен. Квертус остановил коня и, развернувшись, встал поперек дороги, лицом к ехавшим сзади друзьям. Темные волосы и плащ центуриона промокли от дождя и, казалось, слились в одно скользкое блестящее целое. Бороду Квертуса прорезала ухмылка. Махнув рукой в сторону темного провала ворот, он объявил:
– Центурион Макрон, префект Катон, добро пожаловать в Брукциум!
Глава 17
Раздался
– Господин префект, все офицеры прибыли и ждут в прихожей.
– Прекрасно. – Катон встал из-за письменного стола. – Помоги надеть доспехи.
– Слушаюсь. – Децимус направился к деревянной раме, на которой висели доспехи и оружие Катона.
Со времени приезда в Брукциум прошло два часа. Пленного силура отвели в караульное помещение, а Децимус уже успел перенести багаж в помещение штаба, где офицерам выделили жилье, и даже распаковать. Квертусу не пришлось освобождать комнаты, принадлежавшие предшественнику Катона, так как он туда и не заселялся. Вещи прежнего префекта остались на месте, и Децимус позвал двух оставшихся при штабе чиновников, чтобы их убрать. Чиновники оказались седыми ветеранами, слишком немощными, чтобы участвовать в сражениях рядом с более молодыми и сильными товарищами. Они объяснили Катону, что после передачи крепости под начало Квертуса всем штабным служащим приказали покинуть рабочие места за письменными столами и вступить в ряды воинов, сражающихся с местными племенами. Никакой учетной документации по двум когортам в гарнизоне не велось, и помещение штаба пребывало в заброшенном состоянии. Остались всего два чиновника, которые выполняли любые распоряжения временно исполняющего обязанности командующего.
Катон скинул походную одежду и сапоги, сменив их на чистую тунику, короткую кожаную куртку без рукавов с наплечниками и сапоги из телячьей кожи. Такая обувь гораздо более удобна и практична, по сравнению с грубой солдатской, которой Катон отдавал предпочтение в полевых условиях. Катон вытянул вперед руки, и Децимус быстро приладил наспинную и нагрудную пластины кирасы, а затем принялся застегивать пряжки. Закончив с одной стороной, он обошел вокруг префекта и приступил ко второй.
– Сказать по правде, я такого не ожидал, – деликатно кашлянув, начал он разговор.
– Мы тоже не ожидали, – откликнулся Катон. – У центуриона Квертуса свои, весьма своеобразные представления об обязанностях командующего гарнизоном и долге офицера римской армии.
Смущенно крякнув, Децимус занялся следующей пряжкой.
– Знаете, господин префект, в жизни не видывал такого местечка. И надеюсь, больше не увижу. А эти жуткие головы! И трупы, сброшенные в ров. Так не годится! А его воины… их словно околдовали. По дороге в форт никто не захотел со мной и словечком обмолвиться. И я заметил страх в их глазах. Будто боятся разговаривать.
– Возможно, они просто соблюдали дисциплину.
Децимус застегнул последнюю пряжку.
– Вы правда так считаете?
– Я не обязан докладывать слуге о своих соображениях, Децимус. И тебе не подобает обсуждать действия старшего центуриона. Понятно? – Катон не хотел унижать ветерана, но слуга должен знать свое место и не переходить установленные границы без особого разрешения. Однако префект тут же сменил гнев на милость и заговорил уже совсем другим тоном: – Таков порядок, который необходимо соблюдать в обычных условиях. Однако наша ситуация весьма далека от того, что принято считать нормальным. А следовательно, в данный момент надо вести себя в высшей степени осторожно в отношении центуриона Квертуса. Ты, Децимус, мне сейчас нужен как никогда. Стань моими ушами и глазами среди рядовых воинов. Постарайся выяснить, что здесь происходит. Может, кто-нибудь знает подробности о судьбе моего предшественника, префекта Албина. Но прошу тебя, будь осторожен.