Кровавый Джек-Косые Паруса
Шрифт:
Звери в клетках приутихли. Они вдруг остро ощутили боль и страдания того, кого ненавидели ещё утром. От этого онемевало тело, звериная душа уходила в пятки. В каждом из них пробудился страх перед людьми - страх, которого они раньше не знали, а может просто успели забыть...
Истязатели, тяжело дыша, вышли из клетки. Земля ходила у них под ногами и болели руки от "усердия".
– Продолжите завтра, - приказал им Хуго.
– И так - каждый день.
– Он взглянул на свою забинтованную руку.
– Пока не заживет...
С этого вечера, ежедневно, Волка учили быть зверем. Забитым
Сэр Ричард волновался: почему Волкодлак целыми днями спит, и не впал ли он в зимнюю спячку. А вдруг проспит Осенний Бал, во время которого лорд хотел поразить своих гостей?..
Сторожа отвечали, что, видно, климат ему не по нутру, но как только Волк привыкнет - придет в себя.
Лорд доверял своим слугам...
Так прошло несколько дней. Наступило праздничное утро.
В очередной раз избив человековолка под полное молчание Зверинца, сторожа пригрозили ему, что продолжат наказание днем, и что их не остановит не только присутствие в Замке высоких гостей, но даже вмешательство самого сэра Ричарда.
Выводил из себя не только его вольнолюбивый нрав: больше всего их злило, что этот урод считал себя человеком. Он - непонятно кто на самом-то деле - не позволял ни согнуть себя, ни поставить на звериное место.
Глава третья.
РАССТРОИВШИЙСЯ БАЛ
Теплые сентябрьские дни звались в народе "ladys summer" и были полны солнца, лазури и багрянца. Во дворе замка собралось множество карет, экипажей и кэбов. Разнаряженные лошади всех мастей хрустели овсом, а кучера играли в кости и пили ячменное пиво.
Господа после сытного обеда разбрелись по парку. Дамы, собравшись в ротонде и позабыв на время о приличиях, смеялись чуть громче обычного: они спорили о декоративных мушках на лице, которые так быстро вошли в моду. Этот всеобщий дамский смех даже вызвал недоуменные взгляды чопорных джентльменов, обсуждавших с сэром Ричардом Ост-Индийскую компанию, которую уже много лет вела Англия. А дети помчались в замок - когда ещё представится возможность попасть внутрь?!
Ковчеги дивной старины! Вас, на холмах, в лесах, долинах - люблю я в отсветах луны и в летний день, от солнца длинный. Ах, как мечтал я с детских лет раскрыть ваш вековой секрет! Там скрип заржавленных дверей, пустые дворики и залы, где шкуры пыльные зверей пробиты пулей иль кинжалом. Подвалов стертые ступени, мышей летучих чердаки, таинственные сундуки, хранят хозяев прошлых тени. Все, что пришло мне на язык, я почерпнул из старых книг.
Тем временем в белоснежной беседке восточной части парка девицы из Пансиона святой Аглаиды, разодетые в кружевные чепчики и фартучки, пели хоралы, как бы приоткрывая гостям двери в Рай. В западной части камерный оркестр наигрывал веселую танцевальную музыку: гавоты, менуэты и ригодоны. Слуги предлагали кремовые пирожные и прохладный крюшон. На сцене Летнего театра, увитого виноградом, уже начался балет.
Снова на аллеях зазвучали звонкие голоса детей. Теперь их уже увлекли только-только вошедшие в моду бадминтон и футбол и они носились, вызывая недовольство своих родителей:
– Бетси, милая! Ты разорвешь ажурные кружева!..
– Протрите платком лоб, Чарльз! Наверно, вы мало проболели!..
– Ах, Томми, ты вновь испачкал костюм!..
К матери
– А где ваш супруг, дорогая графиня? Неужели ещё не вернулся?
Миссис Гулль грустно улыбнулась в ответ:
– Сама не знаю, что и думать, миссис Гордон. Его корабль должен был прибыть в середине августа... Я уже послала запрос в Управление Британского Флота.
– Будем надеяться, мистер Артур не сделает из вас Пенелопу, - пошутила в ответ жена шерифа.
– Приезжайте с Томми к нам в следующее воскресенье. Я сама испеку яблочный пудинг, который так любят наши дети.
Миссис Гордон огляделась и увидела в группе спорящих сэра Ричарда.
– Вероятно, наш хозяин забыл про обещанье!
– довольно громко заметила она вслух и, взяв под руку графиню Гулль, с решительным видом направилась к ретивым "политикам".
– Милорд!
– обратилась она к сэру Ричарду.
– Где же ваш сюрприз?.. Ну-ка, предъявите нам, что вы до сих пор скрывали от наших глаз?
Лорд Бигбенский кивком головы и еле заметной улыбкой поблагодарил миссис Гордон за вызволение его из плена жаркого спора.
Извинившись перед мужчинами, он вышел на середину лужайки.
– Леди и джентельмены! Пришло время показать вам последнее приобретение моего Зверинца. Я не буду расписывать его заранее: хочу, чтобы вы своими глазами убедились в том, что это - уникальнейший экземпляр!
О "сюрпризе" говорилось в Именном Приглашении. Все сгорали от любопытства. Но благородное воспитание собравшихся не позволяло раньше времени открыто проявлять интерес.
– Прошу за мной!
– важно пригласил лорд гостей и возглавил процессию из детей и взрослых. На его лицо явилась таинственная улыбка, которую он за весь путь ни разу не обронил.
Зверинец размещался в южной - самой удаленной от замка стороне. Смеркалось. Слуги зажгли газовые фонари. Их огни делали парк более таинственным. На дорожках то и дело возникали колеблющиеся длинные тени. Гости возбужденно, словно на скачках, делали предположения: что это за животное, откуда, каков в нем рост, вес, пол, длина. Кое-кто даже успел заключить пари! Словом, нетерпение нарастало с каждым мгновеньем, с каждым шагом. Поэтому последние ярды все проделали почти бегом.
Уже подходя к Зверинцу, лорд почуял что-то неладное. Он услышал щелканье бичей, протяжный вой и возбужденный звериный ропот, доносившийся из клеток. Но то, что он увидел, заставило его - члена Правления Британского Клуба Защиты животных - содрогнуться! Улыбка вмиг слетела с потемневшего лица. Он оглянулся на гостей и к своему ужасу понял, что десятки ошеломленных глаз уже увидели обещанный "сюрприз": они застали жестокое, постыдное истязание зверя.
Двое сторожей, от ярости ничего не видя вокруг, хлестали Оборотня плеткой со свинцовыми пулями и кололи его пиками... Он лежал на полу, загораживая руками окровавленную морду, и уже не надеялся на спасение, в то время, как два негодяя вдобавок злобно пинали его под ребра носками тяжелых сапог.
Потрясенные гости не могли проронить ни слова: они остолбенели и только смотрели на сэра Ричарда, а тот - на них. Особенно поразило всех сходство лежащего с человеком.
Молчание взорвал возмущенный мальчишеский крик: