Кровавый Джек-Косые Паруса
Шрифт:
– Не бейте его! Он - живой!
Никто ещё толком не успел ничего понять, как в клетку Оборотня влетел Том и выхватил из могучих рук изумленных сторожей плеть и пику. Негодование придало ему силы и мальчик с легкостью сломал деревянную палку о свое колено!
Лоб сэра Ричарда покрылся холодной испариной. Лорд, как и все, был потрясен, подавлен случившимся. Как?! В то время, как сам он печется о защите животных, в его замке, в его зверинце происходит подобное зверство?!
– Во-он!!!
–
– Немедленный рассчет!
Угрюмые малые только теперь опомнились и со страхом в глазах покинули клетку. Их тут же схватили полисмены, которые несли специальную службу по охране праздника.
Том присел на грязный пол, положил голову Оборотня себе на колени и гладил его, приговаривая:
– Не бойся, волк! Я никому не дам тебя в обиду...
Тот приоткрыл опухшие веки. Мутная слеза скатилась по его окровавленной морде. Он только еле слышно прошептал:
– Спасибо, юный джентельмен!.. Клянусь плавником акулы: из вас бы вышел славный моряк!
– И тут же потерял сознание.
Все сразу пришло в движенье, в клетку ворвалась мать Тома, за ней сэр Ричард. Она схватила сына в испуге.
– Ты не ранен?!
Томми ободряюще кивнул ей:
– Все в порядке, мама.
– О, Боже!
– прошептала она прерывающимся голосом.
– Как можно было так собой рисковать?!.. Ведь ты у нас один!..
А лорд Бигбенский вывел за руки мать и сына из клетки со словами:
– Какой благородный поступок! Томас, ты поступил отважно!.. Совсем ещё ребенок, а такой храбрец! Весь в отца!
– искренне добавил он, обращаясь к миссис Гулль.
Гости медленно двинулись к выходу в гробовом молчании...
– Постойте, господа!
– растерянно забормотал лорд.
– Еще не конец Бала!.. Еще будет фейерверк! Мороженое! Фрукты!..
– Но его уже не слушали.
Крепко держа детей за руки, с непроницаемыми лицами гости рассаживались в кареты.
– А вы куда же?!
– бросился лорд к миссис Гулль.
– Постойте! Не уезжайте!
– Он заговорил нарочито громко, чтобы услышали все: - Пусть юный граф возьмет себе в подарок любого зверя!
– Ах, что вы, сэр Ричард!
– строго запротестовала мать мальчика. Нет-нет!..
– Это решено!
– торжественным тоном объявил лорд.
– Одно лишь слово юного графа, и я раздарю весь Зверинец!
– Бери льва, - посоветовал Тому сын барона.
– Никаких львов!
– предупредила Графиня.
– Мы едем, лорд! Спасибо за праздник!..
– Но, как же так?!
– продолжал настаивать сэр Ричард.
– Ну, хоть мартышку!
– Я хочу волка!
– вдруг сказал Том...
Наступила пауза.
– Прекрасно...
– не очень сильно обрадовался лорд.
– Что ты, Томми!
–
– Он пошутил, ваша светлость! Простите его каприз!..
– И подтолкнула сына к ступеньке экипажа.
– Сию же минуту садись в карету!..
– Нет-нет!
– переборов досаду, громогласно объявил хозяин замка. Слово лорда!
Он тут же приказал слугам поставить клетку на колеса и прицепить её к карете графини. Что и было сделано.
Так бесславно окончился Осенний Бал...
Гости разъехались. Погасли огни. Перед сном лорд укрылся в кабинете и, потягивая горячий грог из стакана, бормотал:
– Жаль, конечно! Но что поделать?! Общественное мнение куда дороже всего Зверинца!
Глава четвертая.
В ДОМЕ ГРАФИНИ
Когда карета графини выехала из Бигбенского замка, мать укоризненно покачала головой:
– Ах, Томми, Томми! Что за странная фантазия!..
Мальчик коленками встал на бархатный диван, почти прижался лицом к мутному заднему стеклу кареты и смотрел на скорчившегося в повозке зверя.
Вой слышался уже не раз из клетки позади кареты. Том видел блеск звериных глаз в слезах - от боли или ветра. Проклятья, ругань слышал Том, и сердце замирало в нем. И мысли, мрачные до дрожи, в висок стуча, бросая в пот, шептали: "Нет, не доживет!.."
Вдоль берега вилась дорога, ведя то в гору, то в овраг. У моря ждал их особняк с камином жарким за порогом. Тут кони понеслись быстрей, копыта застучали дружно. Хоть не было вдали огней, они почуяли конюшню. И вот знакомый поворот, и свет фонарный у ворот. Приехали! Был поздний вечер. Прохлада с тьмой легли кругом. И оживился старый дом, и загорелись в окнах свечи.
Впереди всех спешил дворецкий Чарльз, который служил ещё при отце миссис Мэй, что давало ему право считать себя самым главным хранителем дома.
Он обожал нюхать табак, оттого беспрестанно чихал.
Чихайте на здоровье!
На правду и от сглаза!
Что может быть приятней,
чем слышать звонкий чих?!
И если чих - в платочек,
и если - нет заразы,
чихаю я на людях.
Но только не на них.
Зачем курить вам трубки,
сигары, сигареты,
окурки, папиросы,
здоровьем рисковать?
С утра до поздней ночи,
и с ночи до рассвета,
не лучше ль на здоровье
чихать, чихать, чихать?!
Заметив волка в чугунной клетке, он от неожиданности чихнул раз десять, затем помог графине выйти из кареты и лишь потом невозмутимо произнес:
– С отличным приобретением, миссис Мэй!
– Это мой Волк!
– возразил Том и тут же приказал: - Несите его в дом.
Чарльз осветил фонарем безжизненное тело чудовища и вопросительно глянул на хозяйку: