Кровавый глаз
Шрифт:
— Но посмотри на его глаз, Дядя! — воскликнул воин с застежкой в виде волчьей головы. — Мальчишка отмечен богами. Сам Один дал ему вместо одного глаза сгусток крови. Клянусь, я чувствую, как Отец всех дышит мне в затылок!
— Я согласен с Сигурдом, — подхватил второй, подозрительно прищурившись. — В том, как этот юнец появился в тумане, было что-то сверхъестественное. Вы сами все видели. Пар превратился в живую плоть! Обычный человек просто убежал бы от него. — Воин указал на резную голову дракона. — Этот стоял на месте, словно… словно
Я молил бога о том, чтобы пришельцы не увидели удочку в расселине, и надеялся, что макрель еще спит. Ведь она дерется как сущий дьявол. Если какая-нибудь рыбина заглотит крючок, то леска дернется. Тогда язычники поймут, кто я такой на самом деле.
— Могу вам помочь, — поспешно пробормотал я, внезапно окрыленный надеждой на то, что чужеземцы заблудились, сбились с пути, направляясь… кто знает, куда они направлялись?
— Мальчик, ты говоришь по-норвежски? — удивленно спросил тип с волчьей мордой, и его сильное обветренное лицо потеплело.
Остальные воины рассыпались цепью, развернулись лицом на север и настороженно всматривались в туман.
— Я Сигурд, сын Гаральда. Мы купцы, — продолжал воин, пристально разглядывая меня, словно пытаясь понять, кто я такой. — У нас есть меха, янтарь и кость. Трюмы наших кораблей полны товаров, которые понравятся англичанам. Мы будем с ними торговать. — Тут он усмехнулся. — Если, конечно, у них есть то, что нам нужно.
Я не поверил, что это купцы. Ведь чужаки были одеты в кольчуги, кожаные доспехи и держали в руках орудия смерти. Но я был подростком, испытывал страх и не хотел умирать.
— Проводи нас до ближайшей деревни, — потребовал Сигурд.
Его глаза сверлили меня насквозь. Мне потребовалось собрать все свои силы, чтобы выдержать такой взгляд. Подобно тому как ни одна макрель в тот день не попробовала на вкус мой крючок, так и этот воин — я точно знал — не проглотит мою ложь.
— Поторопись, мальчишка! Мы привезли англичанам много товаров, — заговорил огромный рыжеволосый язычник с браслетами на руках, ухмыляясь и стискивая рукоятку меча.
К самому моему горлу подступила тошнота, голова закружилась. Я повел этих скандинавов к своему дому, всем сердцем понимая, что лучше было бы принять от них смерть.
Я брел, спотыкаясь о валуны и гальку, медленно передвигая ноги, а северные воины подталкивали меня в спину. Наверное, норвежцев было человек пятьдесят, хотя половина из этого числа осталась у кораблей. Все прочие поднимались по склонам дюн, заросшим травой. Красноклювые кулики при нашем появлении испуганно покидали свои гнезда, поднимались в воздух и наполняли окрестности громкими криками. Скандинавы, готовые к бою, крепко сжимали мечи, топоры и щиты. Никто не говорил ни слова. Наконец дюны сменились твердой землей. Мы вышли на каменистую осыпь и взобрались по ней на вершину холма, откуда открывался вид на мою деревню.
Я пытался убедить себя в том, что
Скандинавы остановились у древней, полуразвалившейся сторожевой башни, оглядывая сверху небольшое поселение. Шестнадцать убогих домов, крытых соломой, мельница, ратуша, маленькая каменная церковь — вот и весь Эбботсенд. Но, судя по всему, этого оказалось достаточно. Некоторые воины даже довольно улыбнулись.
Рука, державшая меня за рубаху, ослабла. Я воспользовался шансом и зайцем понесся вниз, раскинув в стороны руки для равновесия и вопя так, что проснулся бы и мертвый. Люди поднимали взгляд на вершину холма и разбегались кто куда. Их крики, проникнутые ужасом, долетали до вершины холма по склону. Уже тогда мы были наслышаны о зверствах и грабежах северных язычников. Скандинавы тоже побежали, торопясь достигнуть деревни до того, как ее жители успеют спрятать свои пожитки или обрести мужество.
Я споткнулся и растянулся в грязи между домами, где мужчины Эбботсенда уже выстраивались в жидкую цепочку, угрюмо сжимая в руках топоры и вилы, все острое, чем можно убить человека. Я поднялся на ноги как раз в тот момент, когда из кузницы тяжелой поступью вышел Сивард, ее хозяин, держащий в сильных мускулистых руках охапку мечей, как уже отполированных, с рукоятками и эфесами, так и еще черных, не отделанных. Он принялся раздавать клинки всем тем, кто был готов встретить приближающегося врага с оружием в руках.
Я бросился к нему.
— Прочь с дороги, парень! — проворчал Гриффин и перехватил руку Сиварда, прежде чем кузнец успел вручить мне меч.
Я все равно попытался взять оружие, но охотник рявкнул на меня. Кузнец повернулся ко мне спиной и занял место рядом с ним.
— Ребята, выстроились в линию! — крикнул Гриффин восьмерым мужчинам, присоединившимся к нему. — Выше головы!
Он был самым опытным воином в нашей деревне, но не успел захватить кольчугу и шлем и теперь стоял, вооруженный одним лишь длинным мечом. У него за спиной грозно рычал Арсбайтер, свирепо оскаливший желтые клыки.
Ко мне приблизился Эльхстан, испуганно озираясь по сторонам.
— Они назвались купцами, — пробормотал я.
К этому времени и скандинавы вытянулись в боевой строй. Их линия была длиннее, да и глубиной в два воина.
«Это ты привел их сюда?» — спрашивал меня взгляд Эльхстана.
Старик перекрестился, и я увидел, что он дрожит.
«Они же не похожи на купцов, мальчишка! — говорило его лицо. — Черт побери, совсем не похожи!»
— Иначе норвежцы убили бы меня, — пробормотал я, понимая, что это слова труса.