Кровавый шабаш
Шрифт:
— Привет, — сказала Женя.
— Пришла все-таки. Садись.
Женя села и огляделась. Эту комнату она хорошо помнила, но с тех пор, когда она была здесь в последний раз, обстановка разительно изменилась. Куда делись самодельные полки с книгами, обшарпанный письменный стол, узкая кроватка? Их сменила стильная мебель, превосходный ковер на полу, секретер — вершина современного дизайна. Из прежней обстановки остались лишь настенные старинные часы в темном деревянном футляре.
— Неплохо живете, — констатировала
— А-а, эти… — Она указала на стену, должно быть, имея в виду родителей. — Забогатели на старости лет, всю жизнь гордились своей честной бедностью, — она язвительно засмеялась, — а оказались такими же, как все. С раннего детства внушали мне, что главное на свете — радость общения, чистота отношений, любовь к ближнему.
— Вы, девочки, может, кофе хотите? — вкрадчиво спросила заглянувшая в комнату Кавалерова-старшая.
— Можно, — не поднимая головы, сказала Глафира, — и виски принеси.
— Виски? — удивилась Кавалерова-стар-шая. — Может быть, что-нибудь полегче: ликер или сухое вино?
— Я же сказала!
Женя засмеялась — сегодня уже второй раз ей предлагали виски.
— Ты чего?
— Так. — Женя сделала постную физиономию.
— Надо мной смеешься?
— Нет, конечно.
Глафира поднялась с тахты и встала напротив Жени. Она была одета в черную футболку размера на три больше, чем требовалось.
— Конечно, я смешна, — продолжила она, — особенно в твоих глазах. Все у тебя в норме, заканчиваешь институт, впереди интересная работа, замужество… Послушай, у тебя уже было?
— Что? — не поняла Женя.
— Ну, с мальчиком, с мужчиной…
— А… — Женя поняла. — Вообще-то да…
— Любовь или как? Женя покраснела:
— Как тебе сказать…
— Да ничего и не надо говорить. Физиология?
— Вроде того, — неопределенно промямлила Женя.
— А у меня вот не было. До сих пор. И знаешь почему? Я слишком была занята поисками…
— Поисками чего?
— Если бы я знала! Тогда в школе, помнишь, на выпускном, я бормотала что-то об абсолюте… Но что это — понимала плохо. Вообще даже не понимала.
— А теперь?
Появилась Кавалерова-старшая, катившая перед собой столик с напитками и с закуской.
— Ой! — с преувеличенным восторгом воскликнула Глафира. — Мама приехала! Здравствуй, мамочка!
Неожиданно она рывком стащила с себя футболку и осталась голой.
— Ты чего?! — всполошилась Кавалерова-старшая.
— Жарко.
— Приди в себя, ты же не одна.
— Я, мамочка, нудистка. Ты же сама проповедовала слияние с природой. Прекрасно помню, как мы купались голышом на Селигере, да и на Белой.
— На природе, но не дома же?
— А дома еще лучше — нет посторонних глаз. Не ее же мне стесняться, — она кивнула на Женю, — мы десятки раз видели друг друга в душе.
Мать
— Ты чего? — спросила Женя.
— Я же сказала — жарко. А может, тебя соблазняю. Представь, что я — лесбиянка. Мужиков у меня не было, так хоть… — Она не закончила и залилась глупым визгливым смехом.
«А вдруг у нее действительно не все дома?» — испугалась Женя, вспомнив слова майора.
— Давай лучше выпьем, — предложила Глаша и, не дожидаясь согласия, плеснула в стаканы виски, бросила лед. — За встречу, подруга!
Женя сделала глоток и отставила свой стакан. Нежно звякнул лед.
— Хорошее виски, — заметила Глаша. — И мы теперь многое можем себе позволить, — произнесла она нарочитым басом, видно передразнивая отца. — Папочка вовремя сориентировался. Богатеньких сейчас много, всем вдруг приспичило иметь собственные дома, не дома даже, а виллы, дворцы. Вот папочка и старается. Сначала проектированием занимался, а теперь создал строительную фирму. Дела идут неплохо, от заказчиков нет отбоя. А мамочка дома сидит… Вот только со мной неувязочка вышла.
— Что именно?
— Понимаешь, я — наркоманка. Так сказать, недуг времени.
— Ты?!
Женя смотрела на эту красивую, что называется, в самом соку девку и не могла поверить услышанному. Но не зря же рассказывал Буянов про то, что она провела ночь в морге.
Глафира томно потянулась. Остренькие грудки дрогнули, и розовые соски уставились прямо на Женю.
— Я не такая наркоша, как остальные, — продолжала рассказывать Глаша, — я, понимаешь ли, галлюциногенами балуюсь. Грибы употребляю… Специальные такие грибки — принял и полетел…
— Это типа ЛСД?
— Вот-вот.
— Но я не понимаю…
— …чего мне не хватает? Ты думаешь, мне нужен весь этот хлам? — Она обвела рукой комнату. — Для чего? Жизнь так быстротечна, а я должна размениваться на вещи. Ерунда. Не в вещах счастье. Они же сами меня учили… Родители! Понимаешь, сызмальства внушали: лучше быть бедным, но свободным, чем богатым…
— …и больным? — засмеялась Женя. Улыбнулась и Глаша.
— Ты бы оделась, — попросила Женя. Та молча натянула свою майку.
— Так лучше?
— Во всяком случае, не отвлекает от беседы.
— И они толковали, — продолжила Глаша, — ищи свою цель. Вот я и нашла.
— В галлюцинациях?
— А хотя бы и так? Знаешь, что я открыла? — Ну?
— Проводила небольшой эксперимент. Пыталась наладить связь с умершей.
— И удалось? — Женя задала свой вопрос спокойно, стараясь не выдать интереса.
— Можно сказать… Только нужно еще проверить. Одна удача может быть просто случайностью. Общалась с одной убитой девушкой… Специально в морг пошла. Попросила санитара оставить меня там на ночь.