Кровавый триптих

Кейн Генри

– Есть немного.

Она тронула меня за руку.

– И такой сильный.
– Ее длинные красные ногти впились мне в кожу. Я выпустил струю дыма ей в лицо.
– Вам больно?

– Да.

– Тогда почему же вы не отойдете?

– Только не от вас, сестра.

– Сестра!
– Она рассмеялась. Зубы у неё были белые, ровные и правильной формы.
– Все что угодно - только не сестра-монашка. У меня возникло безумное желание, мистер Чемберс - поцеловать вас.

Ну и балерина!

– Шутите?
– недоверчиво спросил я.

– А вы

попробуйте.

– Как нибудь в другой раз.

Ногти впились глубже.

– Ну же!

– В другой раз!
– я отбросил её ладонь и отошел.

– А знаете, я сама себе нравлюсь.

– Слушайте, леди, перестаньте. Я на работе.

– Да зачем вам?

Она на миг одержала надо мной верх.

– Он же был старик. Быстрая смерть. Так и должно быть. Я бы хотела так же умереть.

– Но ведь... его убили. Кто-то его убил. И должен ответить за это перед законом.

– Вы полицейский?

– Я частный детектив.

– Вы полицейский?

– Нет.

– Тогда надзор за исполнением законов - не ваша прерогатива. Зачем вы вообще занимаетсь этим?

– Он же нанял меня. В качестве телохранителя.

– Но раз он умер - раз его убили, вы оплошали. Нет правда, выходит, не такой-то вы умелый....
– дерзкие глаза оглядели меня с ног до головы, носик напрягся.
– ... телохранитель. Моя интуиция подсказывает, что вы куда способнее в качестве... мужчины.

Когда имеешь дело с артисткой, оказываешься в другом мире.

– Леди, я бы попросил вас...

– Так почему вы этим занимаетесь?

Я зашагал по комнате. Потом затушил сигарету в пепельнице. Я излагал ей причины, которые, как мне казалось, она была способна понять. Я уже собрался встать перед ней на четвереньки. И даже попытался.

– Оплошал как телохранитель - возможно. Но у меня есть оправдание. Масса оправданий. Но давайте пока не будем об этом. Вы актриса. У вас есть профессиональная гордость. Не могу себя причислить к актерам, но и у меня есть профессия, как и у вас, и у меня тоже есть некая профессиональная гордость. Мистер Вудвард заплатил мне семьсот долларов. Возможно, для вас это мелочь, но неважно. Его убили и мне это не по душе. Вот я и хочу добраться до тех, кто его убил. Можете назвать это профессиональной гордостью. Мне наплевать, как вы это назовете. Но мне надо довести дело до конца.

Она уперла руки в боки, грудь её вздымалась, глаза сверкали, и она глядела на меня точно добрая матушка на сыночка, который пришел с ней проститься перед отъездом в колледж.

– Я люблю вас, - сказала она.

– В другой раз.

– Нет, все-таки, что вам надо?

– Спасибо.

– Вы произнесли такую замечательную речь.

– Спасибо.

Ее улыбка превратилась в девчачью ухмылку.

– Я просто уверена, что вы великолепный любовник.

– В другой раз.

– Обещаете?

– Слово чести!

– Так что же вам надо?

Я сложил ладони. Они были влажными. Я насиловал свою природу, изображая труднодоступного.

– Вам известен кто-нибудь, кто ненавидел Адама Вудварда

настолько, что желал его смерти?

– Нет.

– Это очень быстрый ответ.

– Я уже думала об этом. Как ваше имя, мистер Чемберс?

– Питер.

– Питер, я думала об этом с того самого момента, как это случилось. Если бы я кого-то знала, то сразу бы пошла в полицию, невзирая на то, что тем самым я бы... пошли бы сплетни, и весьма ядовитые... о нас с Адамом. Но нет никого - никого, мне известного. Он участвовал в большой политике, он был незаурядным человеком, у него конечно же были враги, но нет никого, кого я бы знала лично. Вот и все. Жаль. Но я ничем не могу вам помочь.

Здесь мне больше нечего было делать. До поры до времени.

– Спасибо большое.

– Выпьете чего-нибудь?

– Нет, спасибо.

– Знаете, кроме шуток, вы мне нравитесь. Я бы хотела вас узнать поближе.
– Она подоша к столу, выдвинула ящик, достала бумагу, перо, что-то нацарапала.
– Вот. Это в театр. "Уэбстер". Приходите за кулисы. Сегодня. Отдайте эту записку охраннику. Давайте поужинаем после спектакля. Ждите меня в моей уборной.

Я взял записку не глядя. Сложил и сунул в карман.

– Слышали о Поле Кингсли?

– Да. Ужасно.

– Вы знали его?

– Конечно. Я частенько бывала у него в доме на Западной Сентрал-Парк. Как и Адам. Та ещё семейка!
– её глаза сузились и она улыбнулась уголками рта.
– Да, кстати, а кто из них рассказал вам обо мне... и Адаме?

– Виктор Барри.
– Терять мне было нечего.

– Та-ак.
– Теперь её рот злобно изогнулся.
– А о себе и Рите он вам тоже рассказал?

– О какой Рите?

– Жене Кингсли. Он разве не рассказал вам, что Рита ненавидела Пола? Он не рассказал вам, что они трахались прямо у Пола под носом? Что три года они просили Пола дать Рите развод, а он ни в какую?

– Почему?

– Из вредности, по-моему. У Риты к Полу не осталось никаких чувств. Пол бегал за каждой новой юбкой из Техаса. Но развод ей не давал, хотя оба - Рита и Виктор - буквально умоляли его об этом.

Я двинулся к двери.

– Что ж, это мотив.

– Для чего?

– Для убийства Пола.

Ей почему-то такая мысль не пришла в голову. Она же была балерина, а не следователь. Глаза у неё расширились и лицо приняло виноватый вид.

– Вряд ли. У них бы духу не хватило.
– Возможно, эта мысль не пришла ей в голову, а может быть, она сделала вид, что не пришла.
– Мне надо сожалеть?

– Отчего?

– Оттого, что у меня появилось мстительное искушение распустить сплетни.

– Обсудите это со своей совестью.
– Я дотронулся до замка. На её двери был только один замок.

Она широко улыбнулась.

– А я уже это обсудила.

Взглянув на замок, я сказал:

– Пора идти.

– Сегодня вечером увидимся?

– Буду стараться из всех сил.

– А я ждать.

– Пока!
– я закрыл за собой дверь.

Один замок. Старомодный.

VIII