Кровавый триптих

Кейн Генри

Они все были тут, включая и Линкольна Уитни, и все они выглядели как и раньше, за исключением Марсии, та была просто сногсшибательна в обтягивающем вечернем платье на узких бретельках. Был тут и Паркер в сопровождении целого взвода полицейских.

– Ну, вот у нас кворум, - объявл Паркер и обратился к полицейскому. Введите его!

Полицейский вышел и вернулся с низеньким лысым человечком в темном костюме. Лицо у него было все в морщинах как жилетка толстяка.

– Так, ну начнем, - сказал Паркер.
– Назовите ваше имя, сэр.

– Антон Амстердам.
– Чудно, что такой маленький

человечек обладал столь низким голосом. Говорил он со странным акцентом, вроде бы французским.

– Вы давно живете в Соединенных Штатах?

– Восемь лет. Но я теперь американский гражданин. И горжусь этим.

– Чем вы занимаетесь?

– Я торгую антиквариатом.

– Откуда вы родом?

– Из Антверпена. В Антверпене у меня был процветающий бизнес, я...

– Ладно, - перебил его Паркер.
– Сейчас я покажу вам нож - узнаете ли вы его?
– Паркер вытащил означенный предмет из кармана и передал его Амстердаму.

– О да!
– Лысый коротышка любовно держал нож.
– Я же уже заявил вам, что узнал его.

Паркер ухмыльнулся.

– Помню. Но сейчс мы все повторяем. Чтобы все было по закону. Итак, вы узнаете этот нож?

– Да, это разновидность ножа с выбрасывающимся лезвием, отличная от аналогичных ножей американского производства. Он был сделан в Италии в эпоху позднего Ренессанса, возможно, в шестнадцатом веке. Он золотой, ручной работы с хитроумно спрятанным лезвием, которое выталкивается пружиной, после нажатия потайной кнопочки вот здесь. Вот так!
– Словно из ниоткуда появилось шестидюймовое смертоносное лезвие.
– А убирается лезвие путем нажатия на другую потайную кнопку. Вот так!
– и лезвие исчезло в рукоятке. Теперь нож был похож на золотую безделушку с искусным орнаментом. Этот нож был одной из достопримечательностей моей коллекции в Антверпене. Там я и продал его.

– Квитанция сохранилсь?

– Конечно, И фамилия покупателя.

– Вы ведете такой строгий учет?

– Да, сэр. Я привез все свои бумаги с собой в Америку.

– Могу я увидеть эти записи?

– Да, сэр.

– Передайте их мне, пожалуйста.

– Не могу.

Паркер озадаченно смотрел на коммерсанта.

– Послушайте, мистер Амстердам...

– Я ведь уже передал, сэр. Они у вас.

Паркер громко расхохотался.

– Полицейский я, может, и хороший, но юрист дрянной.
– Он вытащил из кармана листок бумаги и отдал его Амстердаму.
– Вот лист бумаги. Вы можете сказать, что это?

– Это мои записи. Я вел такие записи в своем магазине в Антверпене. Здесь содержится информация о продаже ножа эпохи Ренессанса.

Наши стройные ряды дрогнули. Марк Дворак подошел к Паркеру и сказал возмущенно:

– Полагаю, довольно ломать комедию. Можно взглянуть на нож?
– Паркер передал ему нож. Тот осмотрел его и вернул. Потом подойдя к Амстердаму, вперил в него взор, улыбнулся и проговорил сквозь зубы:

– Ну конечно!
– Потом заговорил с Амстердамом по-французски, тот в ответ улыбнулся и они быстро залопотали друг с другом по-французски и чуть не обнялись.

После этого Амстердам подошел к Паркеру и, указав пальцем на Дворака, произнес извиняющимся тоном:

–

Это Марк Дворак. Знаменитый ученый. Это он купил у меня в Антверпене нож.

– Хорошо, - произнес Паркер.
– Мистер Амстердам, вы свободны. Уведите!

Полицейский вывел Амстердама из комнаты. А Паркер обратился к Двораку.

– Ну, приятель, теперь ваша очередь.

– Я действительно купил этот нож в Антверпене, - заявил Дворак.
– Мне он показался очень красивой вещицей. И полезной.
– При этих словах Рита охнула. Дворак повернулся к ней.
– Для вскрытия писем, а не для убийства! Тем не менее, мой дорогой лейтенант, уже год как он мне не принадлежит.

– Нам понадобятся доказательства более веские, чем ваши слова.

– Вы их получите.

– Итак, нож вам не принадлежит. Как это понимать?

– Я подарил его.

– Да что вы? А теперь вы будете меня уверять, что счастливый обладатель ножа недавно пропал без вести с экспедицией в Гренландию!

– Напротив. Обладатель ножа присутствует в этой комнате.
– Он поклонился и простер руку в направлении присутствующих.

Рука уперлась в Линкольна Уитни.

У Паркера заклокотало в глотке.

– Линкольн Уитни?
– прохрипел он.

Уитни приблизился к нему.

– Позвольте взглянуть?

Паркер передал ему нож. Уитни повертел нож в руках и с улыбкой вернул его лейтенанту.

– Совершенно верно, сэр. Марк подарил мне эту вещь около года назад. Я использовал его в качестве пресс-папье у себя в офисе.

– Вы не обнаружили его пропажу?

– Честно говоря, нет. На моем рабочем столе всегда царит страшный бедлам - это может подтвердить любой из здесь присутствующих.

– Так... Но ведь вы могли бы проинформировать меня, что имеете к этому ножу некоторое отношение, - недовольно проговорил Паркер.

Уитни повысил голос.

– Проинормировать вас, сэр? Разумеется, я бы вас проинформирвал, если бы мне показали этот нож! Но этого не сделали!
– Его внушительное лицо побагровело, складки на щеках затряслись.
– Если это косвенное обвинение, офицер, то вы просто с ума сошли. Да любой мог стащить у меня со стола этот нож. Ежедневно сотни людей приходят ко мне в кабинет...

– Я вас ни в чем не обвиняю, мистер Уитни.

– А я обвиняю!
– раздался в комнате мой голос.

Воцарилась тревожная тишина. Все замерли. У Паркера отвалилась челюсть. Уитни подскочил ко мне.

– Послушайте, вы, маленький...
– его веснушчатая рука потянулась к моему горлу.

Я ударил.

Я ударил его по одной складчатой щеке, и складки на второй щеке затряслись как желе и он покатился по полу точно пивной бочонок, и когда он вскочил на ноги, в руке у его блеснул маленький пистолет 22-го калибра, а боковой карман пиджака свисал клоком вниз. Я же был безоружен. И снова его ударил. Он тяжело выдохнул - так автобус дает выхлоп, потом я сильно ударил его по руке с пистолетом и "двадцать второй" полетел на ковер. В дело вмешались полицейские и заломили мне руки за спину. На ковре рядом с пистолетом Уитни валялся мой кожаный саквояж. Паркер подскочил ко мне с перекошенным лицом и сверкающими глазами. Он заорал, брызжа слюной.