Кровник
Шрифт:
– Садись, погрейся от костра, отужинай с нами, – радушно пригласил человек в папахе, убирая винтовку в сторону.
Юноша сел у костра и человек в папахе протянул ему тарелку с горячей жареной бараниной, после чего представился:
– Меня зовут Али-Умар, я сын Ахмада, родом из Шали. Рядом с тобой Саид, мой кунак.
– Ас-саляму алейкум, – наклонил голову обладатель бандитской наружности.
Али-Умар продолжил:
– Те, что спят, тоже мои кунаки: Байсангур, Якуб, Рамзан и Батуко. Одни называют нас разбойниками, другие – джигитами. Мы абреки. Теперь и ты назовись.
– Я Хас-Магомед, сын Асхаба, родом из Хаккоя, – ответил Хас-Магомед,
– И всё? – удивился Али-Умар, озарившись доброй улыбкой.
– Всё.
– Даже не расскажешь, как оказался здесь и куда держишь путь?
– Мне бы не хотелось говорить об этом, – сказал юноша.
– Вот как, – внимательными, проницательными и спокойными, широко расставленными глазами смотрел на него абрек, излучая понимание. – Хорошо. Хочешь хранить свою тайну – храни. Ответь мне всего на один вопрос: ты знаешь, куда идёшь?
В воздухе повисла пауза. Хас-Магомед ел молча. Али-Умар понял, что у юноши нет ответа на его вопрос.
– Вот что я тебе скажу, Хас-Магомед, – продолжил Али-Умар. – Мы находимся в розыске, головы наши стоят нынче дорого. Мы доим, как коз, нечестивцев, считающих, что они имеют власть над этой землёй. Мы грабим их, дабы силой вернуть то, что насильно было отнято у нашего народа. Мы защищаем истинный закон. Недавно мы освободили Саида из-под конвоя русских, его хотели судить за убийство. В пылу погони и короткой перестрелки мы потеряли одного из наших людей. Он был славным воином. Теперь нас осталось шестеро, а коней по-прежнему семь. Для одного дела нам как раз нужен такой молодой парень, как ты. Если пожелаешь, этот конь станет твоим, – Али-Умар указал юноше на прекрасного чёрного кабардинца, стоящего привязанным к дереву.
– Что нужно делать? – спросил Хас-Магомед. Юноша подметил, что после беседы с Али-Умаром, тот казался ему не чужим, а давно знакомым приятелем.
– Лечь спать. Завтра мы тебе всё не только расскажем, но и покажем. Инша’Аллах.
Сон Хас-Магомеда был теперь крепок. Полный желудок и тепло костра благотворно повлияли на его самочувствие.
Ранним утром он проснулся от монотонного шипения и свиста железа по камню. Джигиты оттачивали свои шашки и кинжалы, пересматривали и готовили винтовки с пистолетами. Все обрадовались пробуждению новоиспечённого товарища – Али-Умар уже объяснил им, что в отряде произошло неожиданное пополнение. Джигиты встретили Хас-Магомеда тепло и доброжелательно: накормили, напоили, выдали шашку и тёплую бурку, пусть и слегка великоватую юноше.
Вскоре появился и сам Али-Умар. Он уходил к реке и вернулся с двумя вёдрами воды для омовения. После осмотра оружия они вместе совершили утренний намаз.
Когда тушили костёр, Али-Умар спросил Хас-Магомеда:
– Умеешь ездить верхом?
– Какой же человек в наших краях не умеет? – вопросом на вопрос ответил юноша.
– Очень хорошо, – одобрительно кивнул абрек. – С шашкой или ружьём обращаться умеешь?
– Только с шашкой.
– Ничего, стрелять мы тебя быстро научим, время на то есть. А теперь слушай, что нам предстоит делать…
Прошли две недели. Из Грозненского филиала государственного банка выехал фаэтон, – лёгкая коляска, – в которую счетовод и кассир положили два тюка с сотней тысяч рублей. С ними ехали два казака, а следом шёл ещё один фаэтон со служащими безопасности банка и двумя вооружёнными винтовками солдатами. В хвосте
Саид, Рамзан и Батуко ждали сигнала в придорожном заведении близ Итум-Кали, владелец которого был грузин. Это был постоялый двор, принимавший путников, торговцев и военных – всех, кто направлялся в Грузию через горную Чечню перевалами. К постоялому двору примыкали ещё несколько жилых домов и магазинчиков, образуя кольцо вокруг небольшой площади с колодцем.
Один торговец армянин, завсегдатай постоялого двора, зашёл пропустить стаканчик и поговорить с хозяином, своим старым другом. Он выпил вина и собирался было уходить, как вдруг его остановил чеченец грозного вида и с исключительной вежливостью предложил ему остаться, отведать ещё закусок и вина. Армянин насторожился, переглянулся с хозяином постоялого двора. Тот кивнул. Он давно понял, что его заведение захвачено, но не мог сказать об этом. Чеченцы впускали людей внутрь, но назад не выпускали – двое стояли у дверей вооружёнными, третий следил из окон за тем, что происходит на площади.
Когда на дороге с севера показался конвой, то Хас-Магомед, стоящий на углу, махнул им рукой. Это стало сигналом для находившихся в заведении Саида, Рамзана и Батуко. Они высыпали на улицу и рассредоточились по площади, скрылись в закоулках между домами. Минутой позже на площадь въехал фаэтон, в котором сидел мужчина в форме кавалерийского офицера – это был переодетый Али-Умар, побрившийся на соответствующий манер. Он как будто бы случайно перегородил путь конвою перевозчиков денег, заставив его сбавить скорость, когда тот приблизился к грузинскому постоялому двору.
Происходящее почему-то не заставило охрану взяться за оружие. Никто не почуял подвоха. Между тем по очередному сигналу Хас-Магомеда, на вид ничем не примечательного сельского юноши, Саид, Рамзан и Батуко открыли огонь из закоулков по охранникам. После недолгого грохота выстрелов, трое казаков свалились убитыми. Байсангур и Якуб, взявшие в заложники дочь хозяина заведения, стреляли из окон жилых домов под ноги конвойным лошадям. Поднялась суматоха.
Взбесившиеся лошади понесли фаэтон с деньгами вперёд. Хас-Магомед, до того изображавший перепуганного сельского парнишку, не растерялся и бегом бросился наперерез лошадям и догнал фаэтон в конце площади. Не раздумывая, не заботясь о себе, он запрыгнул в коляску, застрелил кучера и лошадей.
Люди кругом бежали без оглядки, прятались в дома и подвалы. Кареты и повозки уносились в разные стороны. Стрельба кончилась, охранники распластались на земле ранеными или убитыми.
Али-Умар, переодетый офицером, заграждавший конвою путь своим фаэтоном, подъехал к Хас-Магомеду – юноша закинул ему в кузов оба тюка с деньгами, а сам бросился на задние дворы. Всё это произошло в считанные минуты.
Али-Умар помчался на север, прямо на военно-полицейский экипаж вместе с ротмистром: те, заслышав выстрелы, мчались на подмогу. Завидев ротмистра, Али-Умар остановил лошадей, поднялся, и, указав на тюки, без тени чеченского акцента доложил: