Кровные узы
Шрифт:
– А гребень тот из чистого серебра был. Его сестры как черт ладана боятся. Уж не знаю, откуда эта вещица в доме взялась, только нашли ее на полу в спальне Екатерины, и вроде как с тех пор это оберегом стало для всякого, кто шагнет к усадьбе. Так что, барин, без меня ты туда пойдешь.
Борис оглядел своего собеседника взглядом тяжелым, почти испытывающим.
– Пока сам не увижу, не поверю. Я сюда приехал не сказки слушать, а по делу государственному.
Он кинул деньги на стол и ушел в сторону лестницы, оставив Матвея одного.
С утра, когда уже повозка проехала до поместья Звягинцевых полпути,
– Стой! – выкрикнул он, и извозчик тут же попридержал коней.
Нестеров вышел из повозки, осматриваясь по сторонам, затем вынул свой чемодан.
– Чего случилось, Борис Васильевич? – спросил извозчик.
– Возвращайся, дальше я сам.
– Так заблудитесь!
Борис посмотрел на платок, на котором были видны рядом с вышитыми инициалами бледные разводы алых пятен.
– Не заблужусь. Сгинуть, может быть, и сгину, но не заблужусь.
Глава 2
Сестры Софии
Существует много старых легенд, передающихся из уст в уста на протяжении поколений. Впервые их можно услышать еще в детстве, когда взрослые вечерами, уже покончив с ужином, остаются сидеть за столом и вспоминают рассказы прадедов. Легенды, насколько интересные, насколько и пугающие. Подслушивая их через приоткрытую дверную щелку, любой ребенок ощутит, как кровь застывает в жилах, а темнота превращается в неокрепшем воображении, во что-то осязаемое, почти живое.
Сказки эти – сумасшедшие сказки – остаются в памяти просыпаясь по ночам, чтобы напомнить о живой памяти предков, в которой все еще теплятся предания о черной силе, некогда обитавшей среди людей.
«Сбросить с себя все, что только мешает. Оторваться от легенд и вновь став скептиком, вернуться к работе»
Почему, когда уезжаешь так далеко от большого города, пробуждаются давно забытые воспоминания?
Чернов Николай отошел от окна, за которым спал погруженный в ночную темноту двор старинной усадьбы Звягинцевых. На протяжении многих лет, вокруг усадьбы обитают только дикие животные. Они заходят на территорию усадьбы, боязливо поглядывая в сторону высокого, запущенного до неузнаваемости дома, а затем скрываются в зарослях, стараясь уйти подальше, пока не наступила ночь.
Двадцативосьмилетний Чернов отвел взгляд от окна и вернулся к большой двуспальной кровати, на которой лежала семнадцатилетняя девушка. В свете единственной свечи, ее лицо выглядело таким бледным и обескровленным, что было видно как болезнь, с которой мужчина боролся на протяжении последних пяти дней, вновь возвращается. Когда он приехал в усадьбу, София была на грани смерти и все эти дни, он провел в комнате девушки, борясь за ее жизнь.
Он применил все свои знания, которые получил в лучших институтах страны, практикуясь у именитых докторов. Чернов боролся за жизнь Софии так яростно и так увлеченно, что не замечал, как дни сменяли ночи, а затем вновь восходящее солнце, чередовалось с луной.
Пять дней мучительных схваток с неизвестной болезнью. Пять дней он был в этом огромном, чужом доме, практически
Проведя ладонью по холодной щеке Софии, мужчина тяжело перевел дух. Он вновь оказался в самом начале своего пути, будто бы и не было никакого лечения. Еще не так давно, девушка стала подавать первые признаки жизни: ее дыхание участилось, кожа приобрела розовый оттенок, а под веками зрачки стали приходить в движение. Чернов Николай даже стал ожидать пробуждения, записывая в своей книге о применяемых способах лечения – торжество современной науки над неизвестным природным недугом, которыми так полна российская глубинка.
Вернувшись к письменному столу, он погрузился в свои многочисленные записи. Найдя первые заметки, Чернов принялся за их изучение, пытаясь найти тот момент, когда допустил ошибку.
«Декабрь. Год 1799 от Р.Х. Саратовская губерния. Село Безродное, что в двадцати верстах от Царицына».
Пациентка: Звягинцева София Борисовна.
После падения с лошади во время прогулки, девушка разбила затылок. Из раны вытекло много крови и, возможно, попала инфекция, которая привела к дальнейшей немощности пострадавшей».
Он внимательно перечитал записи и опустился в деревянное кресло, ощущая, как сонливость наваливается с такой силой, что чернильные буквы плясали по строчкам, перемешивая слова, превращая их в беспорядочный поток символов. В одно мгновение кириллица перестала хоть что-то значить и, откинувшись на спинку, Николай Семенович закрыл глаза, погружаясь в темноту.
Он помнил тот день, когда получил письмо, с просьбой приехать в поместье Звягинцевых. Послание звучало как последняя надежда на спасение Софии и, будучи известным и весьма успешным доктором, Чернов не смог отказать. Он приехал так скоро, как только смог, потратив на дорогу из Санкт-Петербурга много изнурительных дней.
***
Возница умчался прочь, развернув лошадей поднявших в воздух снежное облако. Чернов остался стоять на подступах к усадьбе, глядя на огромное здание. Сжимая в руках свою поклажу, вмещавшую медицинские принадлежности и самые необходимые личные вещи, он сделал шаг к ступеням ведущим к двери.
Холодный, декабрьский ветер не давал возможности долго осматривать усадьбу. Уход за ним прекратился уже много лет назад. Со стороны могло показаться, что это здание вовсе не жилое.
Может быть, возница ошибся и привез его не туда? Заросший фасад здания невозможно было узнать, а заброшенные сады, вокруг поместья, уже давно превратились в густой лес. Когда-то о богатых землях Звягинцевых ходили легенды, которые пересказывали в столице, куда глава семейства приезжал каждый год для продвижения своих торговых дел. Теперь же, после смерти Афанасия Ивановича от былой роскоши не осталось и следа.
Чернов смотрел вслед скрывающейся между деревьев повозке, когда услышал звук открывающейся двери. На пороге появилась женщина, на вид лет сорока, плотно закутанная в шаль, покрывавшей ее голову и плечи, обрамляя бледное осунувшееся лицо.
– Заходите, доктор Чернов, мы вас давно ждем, – произнесла она тихим голосом.
Мужчина, в знак приветствия дотронулся указательным пальцем до края головного убора и, подхватив вещи, поспешил в здание, прячась от ветра. За его спиной снежный вихрь с небывалой силой ударил о закрывшуюся дверь, издав глухой удар.