Кровные враги
Шрифт:
— Мартин! — Глаза Амброза округлились от изумления. — Как ты мог?
— Если бы ты их знал, то тоже возненавидел бы. Лет двенадцать-тринадцать тому назад «Чиритон и компания» назвали имя Джона Голдбеттера королю в качестве одного из своих должников. Голдбеттер доказал, что давно заплатил долг, и сделал встречный ход — объявил, что Чиритон должен ему деньги. Чиритон уладил дело, выдав Голдбеттеру сведения насчет этого семейства, которые я продал ему. Этих сведений Голдбеттеру хватило, чтобы вытянуть из них кругленькую сумму.
Оуэн вспомнил рассказ Сесилии о том, как
— Выходит, это семейство за вами охотится из-за тех денег, которых лишилось по вашей милости? — спросила Люси.
— Еще хуже. Внезапно, одному Богу известно почему, они стали пользоваться благосклонностью короля. У них появилась власть. Они пошли против Голдбеттера и добились его изгнания из страны. Голдбеттер отправился к графу Фландрии, и тот убедил короля Эдуарда простить изгнанника. Семейство вмешиваться не стало. Они не хотели привлекать к себе внимание графа, а Голдбеттер, они были уверены, будет помалкивать. Что касается меня и Гилберта… Мы не пользовались ничьим покровительством, нам они спокойно могли отомстить.
— Почему вы думаете, что это дело имеет к ним отношение? — продолжала расспрашивать Люси.
— В своих сделках они пользовались услугами одного мелкого торговца.
— Алана Олдборо? — догадался Оуэн.
Мартин подтвердил.
— А почему в этот вечер вы говорили о вдове и дочери Алана, миссис Мерчет?
Бесс бросила взгляд на Оуэна.
— Спросите лучше его. А то я боюсь, что и так вмешалась не в свое дело.
— Дочь, Кейт, — жена управляющего в поместье Гилберта Ридли. Вместе с хозяином она отправилась в Йорк еще до убийств. И исчезла, увидев меня в поместье. Мы думаем, она связана с этим делом. Возможно, это та самая женщина, которая заманила Уилла Краунса, приведя его к убийцам. Она левша, а потому может быть и той женщиной, которая напала на Джаспера и убила Джона, конюха Мерчетов.
— Матерь Божья, неужели она всех вас так ненавидит? — охнул Амброз.
Мартин вытер взмокший лоб.
— Не сомневайся. Она и ее мать видят во мне причину смерти Давида и гибели отца. У нее больше причин ненавидеть нас, чем у всех прочих.
Оуэн затих, вспоминая о письме архиепископа касательно Алана Олдборо. Его смерть удивила тюремного надзирателя. Отравление? Семейство, неожиданно вошедшее во власть, захотело избавиться от него точно так, как от Уэрдира и Ридли?
— Проклятье! — Мартин стукнул кружкой об стол, выведя Оуэна из задумчивости. — На Гудрамгейт одна женщина искала Джаспера. Лица я не разглядел, но уловил что-то знакомое. Сестра Давида была такая же высокая. И они с братом одинаково жестикулировали.
— Кейт Купер, — подтвердил Оуэн. — Мы должны отрядить кого-то проследить за Фелис д'Олдборо.
23
День Святого Иоанна
Через два дня после Рождества, в день Святого Иоанна, Торсби послал за Оуэном. Неприятная неожиданность. Оуэн полагал, что архиепископ пробудет при дворе после празднования Рождества по крайней мере еще две недели.
— Праздник
Оуэн нашел архиепископа в мрачном настроении. Не отрывая взгляда от огня, Торсби устало поднял руку, чтобы Оуэн поцеловал его кольцо. Весь его вид и тени под глазами говорили о болезни. «Как некстати», — подумал Оуэн: он намеревался указать архиепископу, какую роль тот сыграл в несчастьях Джаспера. Но если Торсби болен…
— Вы не остались при дворе на Рождество, ваша светлость?
— Нет. Я встретил Рождество у себя в имении. — В его глубоко запавших глазах ничего нельзя было прочесть.
— Надеюсь, причина тому не болезнь.
— Будь я болен, вряд ли выбрал бы для выздоровления Йоркшир, покинув долину Темзы. А что такое, Арчер? Разве у тебя нет успехов?
— Успехи есть, но еще во многом предстоит разобраться.
— Сведения о том несчастном в тюрьме Флит помогли тебе?
— О да. Спасибо, что прислали мне письмо. Теперь почти не осталось сомнений, что в деле замешана дочь этого человека, Кейт Купер, жена управляющего поместьем Риддлторп. Между прочим, она дважды нападала на Джаспера де Мелтона и оба раза серьезно ранила мальчика. Второй раз она бы его убила, но ее остановил друг Джаспера, конюх моих соседей. Он умер, защищая ребенка.
— Еще одна смерть? С кем мы имеем дело? С отродьем Люцифера? И ты утверждаешь, что это женщина?
— Уверен, она действует не одна. Но она свирепа. И готова на все.
— Тогда почему она не в моей тюрьме при дворце?
— Она исчезла, ваша светлость. Испарилась еще до того, как я узнал о ее причастности.
— Рад, что ты не влюбился снова в подозреваемую.
Оуэну захотелось придушить Торсби его канцлерской цепью.
— Я бы хотел заметить, что смерти юноши — и ран Джаспера — можно было избежать, если бы вы с самого начала согласились оказать покровительство Джасперу. Но, насколько я помню, вы посчитали, что судьба мальчика не имеет большого значения.
Торсби закрыл глаза и откинулся на спинку кресла.
— Было бы лучше, если бы ты придерживался одних фактов и приберег свои эмоции.
— Вы так легко сбрасываете со счетов жизнь юноши?
Торсби вздохнул.
— Я не нуждаюсь, чтобы кто-то подсчитывал за меня мои грехи. В последнее время я только о них и думаю, отчего лишился покоя. Сплю мало, ем без аппетита. Не знаю даже, успеют ли вовремя достроить придел Святой Марии. Ты доволен, Арчер? Тебя радует, что я страдаю так, как заставлял страдать других?
— Значит, вы все-таки больны.
— Возможно.
— В таком случае буду краток. Я наконец связался с Мартином Уэрдиром.
— Превосходно.
— Он полагает, что убийства — результат проклятия, наложенного на него Аланом из Олдборо за то, что Мартин выдал его короне. Алан поклялся, что отрубит Уэрдиру руку, как вору. По мнению Уэрдира, Алан мог решить, что Ридли и Краунс тоже связаны с этим делом. Поэтому следующей и, возможно, последней жертвой будет Уэрдир.
— Что он собой представляет, этот Уэрдир?