Кровные враги
Шрифт:
Мартин улыбнулся.
— Магда дразнит меня. На самом деле я даже не притрагиваюсь к товару. Я просто договариваюсь о его перевозке.
— А что отрубленная рука — о какой старой истории она заставила вас вспомнить? — спросил Оуэн.
— Об одном торговце, которого я предал. Бедняга попал в тюрьму Флит, а узнав, какую роль я сыграл в его несчастье, поклялся отрубить мне правую руку как вору, когда выйдет на свободу.
— Кто был этот торговец?
— Алан Олдборо.
— А-а, — вздохнула Бесс.
Мартин взглянул на нее.
— Вы его знали?
— Мы только что о нем говорили. Или, вернее, о
— Почему этот человек считал вас вором? — спросил Оуэн.
— Я взял у Алана деньги в обмен на обещание помалкивать насчет одного обстоятельства, касающегося его дел. Хотя я даже не совсем ясно представлял, что именно обещаю. Мне просто хотелось избежать одной неловкой ситуации.
— Какой? — поинтересовалась Люси.
Мартин бросил взгляд на Амброза, который сосредоточенно за ним наблюдал.
— Его сын Давид, пылкий молодой человек, успел ко мне привязаться.
Амброз поморщился и уставился в бокал с вином.
— Именно Давид рассказал мне об отцовских делах с фламандцами, о том, как Алан продавал им шерсть вопреки королевскому запрету. Тогда я сказал Давиду, что ему следует жениться на женщине, которую выбрал ему отец, и что он разрушит свою жизнь и будет жить в нищете, если и дальше станет настойчиво меня преследовать. Тогда Давид признался отцу, что все мне рассказал и теперь должен ехать со мной и следить, чтобы я не проговорился. Разумеется, эта его хитрость не сработала. Он был единственный сын. Алан предложил мне кругленькую сумму, чтобы я исчез и держал рот на замке. — Мартин дернул плечом. — Но однажды вечером, когда мы с Гилбертом Ридли здорово набрались, я по глупости все ему выболтал. С Гилбертом я не думал об осторожности, он был моим работодателем. Только позже я понял, что нельзя быть таким доверчивым. Когда Гилберт захотел помочь Голдбеттеру, он сообщил ему имя Алана. А затем под давлением назвал и меня как своего информатора. Однако из осторожности он не раскрыл Голдбеттеру, каким образом я получил эти сведения.
— И вы, несмотря на все это, приехали в Йорк предупредить Ридли о беде? — удивилась Люси. — Скорее вы должны были его возненавидеть.
— Мы давно вместе работали. Большинство торговцев нанимали меня один, от силы два раза. А Гилберт давал мне постоянную работу и за все это время подвел меня всего однажды. — Мартин обратился к Оуэну: — Насколько я знаю, он даже вам сказал, что у меня нет причин находиться в Йорке теперь, когда Уилл мертв.
Оуэн подтвердил.
— Он знал насчет Амброза? — спросила Люси.
— Знал. Он понимал, что я не стану уезжать из Йорка. Если не считать того единственного случая, Гилберт всегда был ко мне добр. Поэтому я отправился в Риддлторп и рассказал ему о новых друзьях короля, для которых организовал переправку товара во Фландрию, а позже донес на них, когда они заплатили гораздо меньше, чем вначале обещали за такое опасное дело. Я испугался, что они захотят расправиться и с Гилбертом, боясь огласки. Еще я хотел рассказать Гилберту об угрозе Алана. Я понятия не имел, вышел Алан из тюрьмы или нет, но было похоже на то, что вышел. Именно тогда я узнал, что руку Уилла подбросили в комнату Гилберта. Для нас обоих это была загадка. — Мартин отхлебнул из бокала. — А затем Гилберта убили точно так же, как Уилла, и я еще больше укрепился в своих подозрениях. Алан или наемные
— Он умер в тюрьме, — сказал Оуэн. — Может, это мстит его сын Давид?
Мартин изменился в лице. Закрыв глаза, он покачал головой.
— Нет, — сказал он голосом не громче шепота. — Нет, это не Давид.
— Откуда такая уверенность? — спросила Люси.
— Давид покончил с жизнью, когда его отца отправили в тюрьму.
— Господи помилуй, — прошептала Люси и перекрестилась.
В комнате стало очень тихо, было слышно лишь шипение сырого полена в очаге да мурлыканье кошки Мелисенди.
— Если не сын, то, может быть, жена Алана или дочь, Кейт Купер? — продолжала расспросы Люси.
Мартин задумался.
— Купер? Знакомое имя. Кажется, кто-то из Риддлторпа.
— Амброз знал кого-то из семейства? — спросил Оуэн.
Музыкант покачал головой.
— До сегодняшнего вечера я ни разу не слышал их имени. — Он посмотрел на Мартина и сразу отвел взгляд.
— Значит, кто-то следил за вами двумя, раз подбросил руку Амброзу, — сделал вывод Оуэн. — И вы все еще полагаете, что Уилла Краунса по ошибке приняли за вас?
Мартин вздохнул.
— Как я уже говорил, возможно, Уилла сочли виновным из-за того, что он был нашим партнером. Не знаю. И неизвестно, сколько еще людей погибнет, прежде чем мы обнаружим убийцу. Кроме того, в ход пошел яд. Как это все объяснить?
Оуэн бросил взгляд на Люси, и та едва заметно качнула головой.
— Отравитель никак не связан с убийствами, — сообщил Оуэн.
— Вы уже выяснили, кто подсыпал яд? — спросила Бесс.
— Это неважно.
— Отчего же, может быть, как раз наоборот, — возразил Амброз.
— Нет. Мы с Люси в этом уверены.
— За мной водятся и другие грехи, — заметил Мартин. — Смерть Гилберта навела меня на мысль, что за мной охотится другая семья. Просто отрезанная рука уж очень напоминала знак Алана.
— Так сколько же у тебя врагов? — спросил Амброз. Похоже, он уже сожалел, что вызвал приятеля на откровенность.
— Понятия не имею, скольких я погубил или разорил. Признаюсь, я ни разу не думал об этом до смерти Уилла. Правда, не задумывался. Я хорошо справлялся со своим делом. Оно напоминало мне азартную игру. Захватывало целиком, не стану отрицать. Извинений для себя я тоже не ищу. Я ничуть не хуже любого из них.
— О какой другой семье вы говорили? — продолжала допытываться Люси.
Мартин подлил себе еще немного бренди и наполнил опустевшие бокалы присутствующих. Только Люси и Амброз так и не притронулись к спиртному.
— Я не стану называть их, — ответил Мартин. — Это слишком опасно для всех вас. Но мы с Гилбертом были связаны одним делом, и эти люди могли решить, что Уилл с нами заодно. Как-то раз я устроил для них переправку шерсти во Фландрию. Но они оказались слишком алчными и обманули меня. Вскоре я с ними расквитался: продал их имя Чиритону и компании.