Кровопийца

Ad Astra

— Да, — не сразу ответил он, закидывая одну ногу на другую, — я владелец этого замка. Он передается в нашей семье по наследству.

Эти слова одернули меня с небес обратно на землю, и я поняла, что разговариваю с человеком влиятельным и богатым, с человеком, с которым мне следует вести себя осторожно и вежливо, ведь, если ему что-то придется не по душе, весь эксперимент мгновенно прикроют, а нас отправят по домам. Полагаю, изменение в моём лице было замечено Вилфордом, и он горько усмехнулся, вставая с места и подавая мне руку.

— Прошу, ведите себя со мной так, как вам удобно. Не стоит стеснять себя только лишь потому, что я владею этим местом.

Он говорил приветливо и дружелюбно, но что-то подсказывало мне, что, несмотря на такие слова, невежливого обращения этот мужчина не потерпит.

— Думаю, мы достаточно

узнали друг друга, чтобы перейти на «ты».

— Хорошо, давай.

— Ты очень обаятельная девушка, Беатрис, и сообразительная, я восхищен, — произнес он без притворства, и легкий румянец вдруг тронул меня за кожу.

— Приятно слышать, я прекрасно провела время, — не менее искренне призналась я, когда мы вышли из оранжереи. — Надо же, уже полночь…

— Был рад знакомству с тобой, Беатрис. Надеюсь, исследования не вымотают тебя, и мы сможем поговорить ещё.

— Да, — его слова о новой встрече было так чудесно слышать, что я широко и счастливо улыбнулась, — обязательно.

В его взгляде вдруг показалось настоящее удивление, и постоянно приподнятые уголки губ вдруг опустились, словно бы я произнесла что-то страшное. Подойдя ко мне так близко, что мне пришлось поднять голову, дабы не упускать мужской взгляд, Вилфорд сощурил глаза, становясь настоящим притягательным магнитом, от которого я не могла отойти. Аккуратно коснувшись моего подбородка, он провел большим пальцем по моей нижней губе, не сводя горящего взора, в то время как я пыталась бороться со своим телом, которое будто оторвали от головы, позволив действовать самостоятельно. Я никогда не вела себя так прежде, никогда бы раньше я не позволила мужчине, с которым я познакомилась несколько часов назад, вести себя так вызывающе, но…Впервые моё сердце стучало так быстро. Идеал, который я когда-то сформировала в своей глупой голове, вдруг предстал передо мной, и я позволила себе мысль о том, что, быть может, именно это чувство называют внезапной влюбленностью. Вилфорд красив, умен, состоятелен, он знает, чего желает и какие цели ему предстоит покорить, он тот, о ком где-то в глубине души, возможно, мечтает каждая, и в этом желании нет корысти, есть лишь влечение идти за достойным и сильным мужчиной.

Когда он склонился ниже, я покорно прикрыла глаза, чувствуя на губах нежный, почти невесомый поцелуй, такой приятный, что я невольно придвинулась ближе, позволяя заключить себя в объятия. Оторвавшись на мгновение, Вилфорд поцеловал меня ещё, и ещё, пока поцелуй не перерос во что-то большее, во что-то страстное и будоражащее, что сбивает дыхание и скручивает живот от одной лишь мысли о…Я осторожно выставила впереди ладони, прерывая эту сводящую с ума волну. Не понимаю, что со мной, но я выставляю себя легкомысленной девушкой, что повелась на красивую внешность и обозначенные богатства. Губы горели, как и щеки, и под внимательным взглядом Вилфорда я неуверенно проговорила что-то об усталости и сонливости. Он понимающе кивнул и, поцеловав меня вдруг в макушку, ушел в темноту, туда, где не было света фонарей. Я же стремглав помчалась в свою комнату, пытаясь остановить бешено стучащее сердце…

Глава 7. Мир Агнесс Торсон

Дорогой дневник,

история, рассказанная профессором Маквеем, потрясла меня до глубины души. В этой невыдуманной повести, подтвержденной архивными записями и передающимися из поколения в поколение легендами, было жизнеописание одного герцога, что построил этот замок. Понимаю, что всё это часть эксперимента, что всему есть логическое объяснение, что часть из рассказа является настоящей выдумкой, однако, было в этой истории что-то, что заставляло насторожиться и внимательно слушать.

Красивый замок стал пристанищем душ для погибших здесь людей. И их число столь велико, что я не решаюсь написать об этом здесь. Всех их объединяет лишь одно: эти люди были убиты герцогом. Будучи поклонницей фильмов жестоких и боевых, спешу уверить, что чья-либо смерть меня не пугает, и в любой истории она добавляет необходимый драматизм, но от этой истории по моей коже прошелся холодок.

Часть источников утверждает, что герцог был психически болен, что все его свершенные впоследствии действия не могли исходить даже от человека попросту жестокого и аморального. Другая же часть

попросту описывает его как личность злую и алчную, воплощающую в себе все семь грехов. Как бы то ни было, герцог сменил двенадцать жен, останки которых до сих пор не были найдены. Есть, однако, достоверные факты об обнаруженных в этом замке повешенных слугах и об утонувших в реке детях, вот только чьих, история не упоминает. Именно поэтому местные жители боятся купаться в протекающей здесь реке, считая, что души утопленников непременно заберут их с собой.

Я не очень поняла, зачем герцогу понадобилось убивать всех своих жен, но, если вообразить его психически больным человеком, то всё действительно встает на свои места. Он измывался над тем, что принадлежит ему, получая удовольствие, а женщины в те времена не имели права выбора и выходили замуж за тех, на кого указывали их отцы.

Беатрис спросила профессора о потомках этого герцога, и Маквей рассказал, что история насчитывает только трех юношей, из которых выжил лишь один. Повисший в воздухе вопрос о том, а не убил ли герцог и своих потомков, остался не оглашенным по причине своей жестокости, и психолог, явно довольный произведенным впечатлением, отпустил нас с собрания.

Впрочем, все собравшиеся повинуются логике. Уже через час многие без задних мыслей обсуждали портреты женщин, отпуская шутки наподобие того, все эти дамы попросту вывели бедного мужчину из себя. Горничная, услышав это, так взглянула на Арчибальда, что тот проглотил язык. Я тоже считаю, что не стоит говорить неуважительно обо всех этих когда-то живых людях.

За обедом Беатрис обмолвилась о владельце этого замка, назвав его очень воспитанным и умным человеком. Она рассказывала так воодушевленно, словно бы была в него влюблена, но Джанет лишь рассмеялась, сказав мне, что такой сухарик, как Трис, очень трудно пробить на настоящие чувства. Я решила поверить, но мысленно захотела встретиться с этим мужчиной, которым так восхищалась Беатрис.

Попытки Моники (Джанет всё же познакомилась с этой розоволосой девицей) совратить дворецкого были неуспешными, о чем она, конечно же, откровенно делилась, рассказывая во всех подробностях, как на Габриэля реагирует её тело. Марвин проиграл Арчибальду на слабо и теперь был вынужден приударить за одной из горничных, что как по мне совсем уж непристойно. Профессор столько раз просил нас быть учтивыми и вежливыми со здешними работниками! Беатрис сказала, что, наверное, этой ночью психологи предпримут первые попытки повлиять на наше сознание, но меня это совсем не волновало, у меня крепкий сон, и их завывания у дверей или звуки хлопающих створок не помешают мне выспаться и быть с утра бодрой. Если бы я верила во всю эту чепуху, я бы ни за что не согласилась на этот эксперимент. Сработает ли тактика психологов или нет, покажет время, но а пока все эти рассказы для меня — лишь ужасная и неприятная сказка.

Я видела, как двое мужчин, что находились в самой высокой возрастной группе из всех испытуемых, отправились в библиотеку, найдя информацию о герцоге крайне занимательной. Не понимаю, что может быть интересного в больном человеке, желающим убивать. Вместо этого я согласилась показать новым знакомым конюшню, и на них она, как и на меня, произвела большое впечатление. Все эти большие, но аккуратные денники со свежим сеном и новенькими полками, тянулись по двум сторонам, сохраняя посередине широкую дорожку. На каждом деннике была табличка с выгравированными кличкой, возрастом и породой лошади, а от стоявших там скакунов глаз было не отвести! Красивые, гарцующие на месте, с лоснящейся шкурой — если нам позволят на них хоть раз покататься, я буду невероятно счастлива. Когда Джанет услышала это от меня, она в шутку попросила Беатрис замолвить об этом словечко самому владельцу, на что Трис лишь покраснела и наигранно обиделась. Ей, к слову, очень приглянулся черный конь Фризской породы по кличке Диабло, стойло которого располагалось почти в конце конюшни. Работающий здесь конюх сказал, что этот скакун принадлежит Вилфорду Кроули и что нрав этого коня крайне скверен и даже агрессивен. В самом деле, этот Диабло чуть не укусил Трис за руку! И, если бы не подоспевший вовремя конюх, пришлось бы моей знакомой ходить с большим синяком на правой руке.